Блог

Договор дарения – один из способов передачи имущества в наследство, казалось бы, устраняющий взаимные претензии между членами семьи. На деле же все не так, и в ряде ситуаций кто-либо из родственников может потребовать пересмотра завещания после смерти дарителя.

Пенсионерка Зоя Китаева незадолго до смерти подарила сыну имущество. Николай проживал вместе с 90-летней матерью и ухаживал за ней. По договорам дарения, мужчина получил садовый домик с прилегающим земельным участком в Тверской области близ деревни Черногубово, а также долю в общей долевой собственности на жилой дом и земельный участок в Твери. Однако, в 2017 году Николай умер, и недвижимость унаследовала его супруга Людмила Бурцева, вот только спокойно ею пользоваться довелось недолго. Через  несколько месяцев в суд обратилась Ольга Михеева, сестра Николая, решив оспорить волю матери. Истица просила установить факт принятия наследства, признать договоры дарения земельных участков и недвижимости недействительными и включить спорное имущество в общую наследственную массу.

По словам Михеевой, ее мать 1925 года рождения, отчуждая недвижимость и землю Николаю Китаеву, не отдавала отчет своим действиям. Тем более, что доверенность нотариусу на совершение действий по оформлению сделки была выдана незадолго до смерти. Михеева рассказала, что уже в 2006 году Зоя Кирилловна почти ничего не видела, ей установили инвалидность бессрочно. С февраля 1979 года — был выставлен диагноз церебральный атеросклероз, хроническая недостаточность мозгового кровообращения. Китаева жаловалась на головокружения, падала и якобы часто получала сотрясения мозга. Вследствие болезней зрение ее снизилось почти до полной слепоты. С августа 2014 года старушка не могла самостоятельно передвигаться, и уход осуществлял не только Николай, но и другие родственники. При этом больная почти ничего не ела, перестала узнавать родных и путалась во времени и местонахождении. Сам же Николай был неврастеником и тайно женился, поэтому о существовании Бурцевой родственникам было ничего не известно. Касаемо документов, мать их не подписывала: доверенность подписывал рукоприкладчик, а договоры дарения – нотариус, представитель по доверенности. Михеева также утверждала, что после смерти Зои Кирилловны — фактически пользовалась и землей, и недвижимостью.

Людмила Бурцева требования истицы не признала, рассказав суду, что до смерти ее мужа Михеева почему-то не заявляла о своих требованиях. Оспариваемое имущество на момент оглашения завещания Китаевой, не входило в состав наследства, а фактически уже принадлежало ее сыну. Относительно фактического пользования землей и домом в деревне, Бурцева пояснила, что речь идет о другом участке. Михеева и ее сын владеют земельным участком — смежным со спорным — в том же садово-некоммерческом товариществе.

Рукоприкладчик, возивший Китаеву к нотариусу, пояснил, что в контору старушка шла сама, хоть и опиралась на его руку. В ходе общения с нотариусом речь была связная и осмысленная. Нотариус, подтвердивший информацию, рассказал, что доверенность на его имя была оформлена по просьбе самой Зои Кирилловны, поскольку ей было трудно сидеть в очередях и ходить. При этом личность и дееспособность ее были проверены, проект доверенности зачитан вслух. Он также пояснил, что, согласно выданной доверенности, мог заключать договоры дарения недвижимости и подписывать их от имени Китаевой. Кстати, сына ее знал давно, как и о намерении Зои Кирилловны «переписать» на него собственность.

Выслушав стороны, суд констатировал противоречия в показаниях свидетелей. Поэтому в июне 2018 года по делу была назначена комиссионная посмертная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. На исследование специалиста были поставлены вопросы, страдала ли Китаева на момент составления завещания психическими расстройствами, понимала ли она значение своих действий и могла ли руководить ими.

Как следует из амбулаторной карты, на протяжении всей жизни Зоя Кирилловна, действительно, обращалась к врачам с жалобами на зрение и слух, высокое артериальное давление, головные боли, шум в ушах. Различными специалистами ей были установлены диагнозы: артериальная гипертония, атеросклероз сосудов головного мозга, ИБС, стенокардия, ДЭП, церебральный атеросклероз, катаракта, сахарный диабет. Кроме того, Китаева была инвалидом 3 группы по общему заболеванию. В то же время записи о психических нарушениях в карте отсутствуют. Врачом-психиатром она не была консультирована, недееспособной или ограниченно дееспособной — никогда не признавалась. «Принимая во внимание диагнозы Китаевой, вышеуказанные расстройства не сопровождались расстройством психики и выраженным интеллектуально-мнестическим снижением. Снижением критических способностей и болезненными расстройствами мышления подэкспертная не страдала. Тотального выраженного нарушения адаптации не наблюдалось, сохранялась практическая ориентировка в современной жизни, — говорится в исследовании. — В юридически значимой ситуации Китаева вела себя осмысленно, понимала значение своих действий и могла руководить ими».

Ольга Михеева с выводами экспертизы не согласилась, решив заказать рецензию.

В ходе анализа документа были выявлены грубые нарушения действующего законодательства. Выяснилось, что экспертиза составлена без строгого соблюдения нормативно-правовых актов, указания методик, а специалисты ссылаются лишь на собственные суждения. В частности, документ не имеет четкой структуры и не содержит всей необходимой информации, которая должна быть указана. Не указан экспертный стаж специалистов и нет полной информации о них. В исследовании присутствуют только данные из материалов дела и перенесенные из медицинской карты. Однако, посмертная судебная психолого-психиатрическая экспертиза требует очень глубоких психологических и психиатрических знаний. Эксперты должны иметь огромный практический опыт, поскольку объективная оценка психического состояния человека при жизни без этого невозможна. После смерти выяснить это никак нельзя. Посмертная экспертиза является самой сложной, поскольку очень трудно собрать реальные факты, чтобы с точностью говорить о состоянии человека. Поэтому здесь большое значение имеет тщательность сбора и изучения материалов, последовательность  конструктивность изложения выводов.

В данном случае объективный и субъективный анамнез абсолютно не был изучен. Не были запрошены у суда дополнительные материалы, не предприняты меры для их получения. При проведении психологического анализа необходимо использовать методы ретроспективного психологического анализа, но этого сделано не было. Кроме того, проигнорирована структурность и методичность экспертного заключения. Нет абзацев. Сплошной текст вызывает путаницу и затягивает процесс ознакомления с выводами экспертизы. Все это является основанием для назначения более квалифицированной повторной экспертизы.

В настоящее время выводы рецензии находятся на рассмотрении суда.

Установление отцовства с помощью молекулярно-генетической экспертизы имеет высокую степень достоверности. Но если в процессе исследований были допущены ошибки, быстро решить этот вопрос будет не так-то легко. Ведь несогласная сторона может оспорить результаты заключения.

Красносельский районный суд Санкт-Петербурга рассматривает гражданское дело по иску Татьяны Черновой к Владимиру Шляпину (фамилии изменены) об установлении отцовства и взыскании алиментов. В обоснование иска женщина заявила, что на протяжении 2014 года она состояла в близких отношениях с ответчиком, но в начале 2015 года они расстались. В августе того же года Чернова родила дочь Ольгу, но, Шляпин ее не признал. Мужчина отказывается принимать участие в воспитании ребенка и не хочет помогать материально. По мнению истицы, установление отцовства является справедливой мерой восстановления родительской ответственности Шляпина по отношению к дочери.

Выслушав мнение сторон, в феврале 2018 года суд назначил медицинскую молекулярно-генетическую экспертизу. Для этого у ребенка, матери и предполагаемого отца были взяты образцы крови.

Выделение ДНК из нее проводили стандартным набором реагентов. Анализ матричной активности ДНК — с помощью полимеразной цепной реакции с использованием системы энзиматической амплификации ДНК. Типирование полиморфных STR-локусов ДНК проводили также с помощью полимеразной цепной реакции. Продукты этой реакции фракционировали электрофоретически с использованием системы капиллярного электрофореза. Затем сравнивали индивидуальные генотипические комбинации аллельных вариантов локусов матери, ребенка и заявленного отца.

Сравнительный анализ профилей ПДАФ хромосомной ДНК анализируемых образцов показал, что для всех исследуемых систем аллели отцовского происхождения в геноме Ольги Черновой совпадают с таковыми в геноме Владимира Шляпина. Это означает, что для всех исследованных молекулярно-генетических систем выполняются условия комплиментарного совпадения аллелей в генотипах заявленной родительской пары и ребенка. Вероятность отцовства Шляпина составляет 99,24%.

В мае 2018 года была проведена экспертиза февральского заключения на предмет соблюдения критериев достоверности и объективности, а также требований законодательства. Согласно выводам, в первоначальной экспертизе были допущены нарушения: отсутствует оценка результатов исследований и документы, фиксирующие их условия. По всем методикам отсутствуют цифровые, процентные и фактические данные. Нарушены принципы составления исследовательской части экспертизы. Отсутствует обоснование выводов по поставленному вопросу.

«Анализ вероятности родства показал при варианте 1: ребенок и мать имеют один общий аллель или они оба гомозиготны. Аллель ребенка, совпадающий с предполагаемым отцом: сумма совпадающих локусов 18, несовпадающих 5. Вариант 2: ребенок и мать гетерозиготны и их генотипы одинаковы. Аллель ребенка, совпадающий  с предполагаемым отцом: сумма совпадающих локусов -5, несовпадающий – 18. Поэтому невозможно дать однозначный ответ, является ли Шляпин отцом ребенка. В заключении имеются нарушения содержательного и процессуального характера, поэтому ответ на вопрос, является ли Владимир Шляпин отцом ребенка, научно не обоснован, не достоверен и носит неполный и субъективный характер», — заключил эксперт.

Ознакомившись с материалами этого документа, в октябре 2018 года суд назначил еще одну молекулярно-генетическую экспертизу по установлению отцовства.

На этот раз анализировался буккальный эпителий. По результатам исследований было установлено: сравнительный анализ профиля ПДАФ хромосомной ДНК образцов ребенка и профиля ПДАФ хромосомной ДНК ее предполагаемого отца показал, что в 10 аналогичных локусах выявлены комбинации аллелей, не удовлетворяющие условию биологического отцовства Владимира Шляпина. При этом величина комбинированного индекса родства является продуктом величин индекса родства по каждому проанализированному локусу. Она свидетельствует о том, что полученные генетические данные в 1700825 раз более вероятны, если донор образца «Мать» приходится биологической матерью ребенку, а не случайной женщиной.  Считая априорную вероятность материнства равной 50%, апостериорная вероятность в данном случае составляет 99, 9999412%. Т.о, эксперт исключает биологическое отцовство Шляпина. «Вероятность того, что полученный результат не является следствием случайного совпадения индивидуализирующих признаков неродственных лиц, составляет 99,9999412%».

В марте 2019 года Татьяна Чернова заказала рецензию на последнюю экспертизу. Перед рецензентом были поставлены следующие вопросы:

а.) Верно ли выбрана и применена методика исследования, в полном ли объеме проведено исследование?

б.) Является ли эксперт компетентным в области производства судебных экспертиз и исследований, т.е. соответствует ли его образование проведенному исследованию?

в.) Соответствует ли заключение эксперта процессуальным нормам: форме, содержанию, процедуре получения объектов исследования, их описания, организации проведения осмотра, а также отражения данных фактов и обстоятельств?

Рецензент проанализировал экспертизу и установил, что в ней не указано кем, где и когда был произведен забор образцов буккального эпителия у каждого из подэкспертных. Сведения о медицинских работниках, присутствовавших при этом, отсутствуют. Рекомендуемое фотографирование не проводилось. Отсутствует информация о составлении протокола изъятия биологических образцов, подписываемого всеми участвующими и присутствующими лицами. Это нужно было в качестве подтверждения отсутствия нарушений во время процедуры взятия образцов. Нет описания способа упаковки биологических образцов. Не приведены сертификаты и регистрационные удостоверения на используемое оборудование и наборы реагентов. Нет сведений о дате производства и сроках годности используемых наборов химических реагентов.

Важно отметить, что выполнялась повторная судебная медицинская молекулярно-генетическая экспертиза. Образцы крови, исследованные в марте 2018 года, в опечатанном виде были возвращены в суд. Но в дальнейшем исследовании зачем-то использованы образцы буккального эпителия.

Для выделения ДНК подэкспертных использовали специализированный набор реагентов «ReadyAmpGenomicDNAPurificationSystem» с использованием 5% взвеси ионообменной смолы «Chelex 100» (PromegaCorporation, США). Для мониторинга возможной контаминации при выделении ДНК использовался отрицательный контроль. Но информация о срабатывании поставленного контроля в штатном режиме не представлена. Отсутствие амплифицированных фрагментов в локусах отрицательного контроля является индикатором чистоты реакции выделения. Отсутствие в экспертизе качественной и количественной оценки, ничем не обоснованно.

Основываясь на анализе полученных профилей ПДАФ, эксперт сделал вывод о том, что биологическое отцовство Шляпина в отношении Ольги Черновой исключается. Но для обоснованного вывода об этом аллели ребенка, не свойственные ни одному из указанных родителей, должны быть зарегистрированы, как минимум, в двух несцепленных локусах. Поэтому вывод эксперта требует дополнительных исследований.

Методика проведения экспертного исследования, результаты которого изложены в рецензируемом заключении, выбрана верно, но в процессе ее применения были допущены погрешности и несоответствия императивным требованиям. Это влияет на объективность и всесторонность исследования и выводы экспертизы в целом. Ответы на поставленные перед экспертом вопросы не являются исчерпывающими, вывод эксперта вызывает сомнение. Поэтому заключение не является допустимым доказательством, и его выводы не могут быть положены в основу судебного решения, что является основанием для назначения повторной судебной экспертизы.

Ознакомившись с выводами рецензии, суд принял решение назначить еще одну экспертизу. В результате – отцовство было установлено, а ответчика обязали принимать участие в жизни своего ребенка путем выплаты алиментов.

В Липецке по факту возгорания коммерческого помещения, расположенного в многоквартирном доме, была проведена пожарно-техническая экспертиза. Как установил специалист, причиной возгорания стала неисправность холодильника. Претензия пострадавшей была направлена производителю бытовой техники, но ответ компании привел к неожиданному повороту событий.

В апреле 2018 года в пожарную часть Липецка поступило сообщение о пожаре в кулинарной студии, расположенной на первом этаже многоэтажного дома. Пожарное подразделение прибыло на место через 6 минут. В этот момент горела внутренняя отделка помещения. Вскоре пожар был ликвидирован.  Пострадавших, к счастью, не было.

С целью определить, в каком месте находился очаг возгорания и какова его причина, следствие назначило пожарно-техническую экспертизу.

Как указано в протоколе осмотра, основные термические повреждения предметно-вещной обстановки сосредоточены слева от входа в коридор: в левом дальнем углу, в месте установки холодильника, который сильно обгорел. Направленность развития горения просматривается от холодильника в сторону вещной обстановки. По мере удаления от зоны возгорания к выходу из помещения и в сторону правой стены степень повреждения предметов уменьшается переходя в закопчение.

«Окончательный вывод о месте очага пожара можно сделать только в совокупности целого ряда данных, в том числе, показаний очевидцев, анализируя которые, специалист не выявил полезной информации об очаге пожара», — пишет эксперт. После чего — делает вывод о том, что очаг пожара находился в месте расположения холодильника.

Устанавливая причины, он констатирует, что пожар произошел в темное время суток. «Из субъективной информации» следует, что посторонних в помещении не было, помещения студии были закрыты и поставлены на сигнализацию. Горючую нагрузку в очаговой зоне составили имущество и сгораемая отделка. Следовательно, наиболее вероятной причиной послужил аварийный режим работы холодильника.

Владелица кулинарной студии обратилась в магазин бытовой техники, где покупала холодильник, и потребовала компенсации ущерба в связи с возгоранием. Письмо было передано компании-производителю, которая изучила обращение и результаты пожарно-технического исследования. Вскоре пострадавшая получила ответ: «По закону о защите прав потребителей, вред, причиненный здоровью или имуществу потребителя, подлежит возмещению в полном объеме, если он возник в результате конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков. Наличие сертификата, датированного 2015 годом и сроком действия до 2020 года, является подтверждением соответствия данной модели холодильника  всем требованиям технических нормативных документов». По мнению руководства компании, обстоятельства и причины происшествия установлены необъективно. Поэтому сначала необходимо определить причину возгорания холодильника, а затем доказать ее следственную связь с пожаром. Учитывая, что холодильник не ремонтировался, и замечаний со стороны потребителя не было, производитель вправе считать, что в указанном изделии на момент возгорания отсутствовали недостатки.

Таким образом, ответственность за возгорание падает на магазин бытовой техники. Однако с тем, что потребителю был продан некачественный товар, ритейлер не согласился. Чтобы опровергнуть выводы экспертизы, была проведена рецензия.

Рецензент изучил материалы заключения на предмет соответствия нормам действующего законодательства.

Экспертиза являлась внесудебной, поэтому ее оформление не регламентируется. В то же время есть требования, предусмотренные законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» № 73-ФЗ. Они не являются обязательными, но могут дать представление о составленном заключении.

Эксперт указывает, что он лично выезжал на место происшествия и проводил исследования объекта с имеющейся в его распоряжении инструментальной базой. При этом не были составлены план-схемы помещения, с указанием размеров, вещной обстановки, электрификации. Не указаны и результаты применения инструментальной базы: измерения остаточных температурных значений на поверхности стен и потолка кухни, измерения металлической поверхности холодильника. Инструментальная база не применялась для установления причин пожара (электротехническая причина, поджог и т.д.). Эти недостатки свидетельствует о низком уровне профессиональной и общетехнической подготовки эксперта.

По словам эксперта, он проанализировал информацию из показаний очевидцев. При этом почему-то не изучил объяснения сотрудников МЧС, которые первыми прибыли к месту вызова и вскрыли входные двери. Как вероятную причину пожара, эксперт не рассмотрел возгорание горючей нагрузки, расположенной справа от холодильника. Там находились предметы мебели с расположенными сумками и пакетами, как на поверхности, так и между холодильником и тумбочкой. Источником зажигания могла стать спичка или  непотушенный окурок. Исключение данной причины пожара объясняется отведением ответственности от тех или иных лиц и может свидетельствовать о необходимости установления именно такой причины пожара как «аварийный режим работы холодильника».

Во вводной части заключения, эксперт указывает сведения о наличии высшего образования по специальности «юрист» и четырехлетнем стаже работы по специальности «судебная пожарно-техническая экспертиза». Рецензент акцентирует, что никаких сведений о самом вузе в экспертизе нет. Не указаны также номер диплома и дата его выдачи. Отсутствуют данные о предаттестационной подготовке по специальности «судебная пожарно-техническая экспертиза». Не понятно, почему эксперт на момент проведения исследования не был аттестован. Это ставит под сомнение достоверность заключения. Следовательно, оно не может считаться допустимым доказательством, и его выводы нельзя использовать для принятия юридически значимых и процессуальных решений.

В данной ситуации необходимо назначение судебной экспертизы. То есть, учитывая вышесказанное, возникает необходимость в привлечении для исследований эксперта, имеющего знания в области расследования и дознания пожаров.

Житель Северодвинска завещал свое имущество постороннему человеку, оставив родственников ни с чем. Посмертная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, назначенная судом, признала, что в юридически значимый период мужчина страдал психическим заболеванием. Однако в этой истории слишком много противоречий, чтобы признать заключение достоверным.

Определением суда была назначена посмертная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза Семена Степановича Батулина (фамилии изменены) 1938 года рождения. Необходимость в проведении исследования возникла в связи с рассмотрением гражданского дела о признании завещания недействительным.

Эксперты должны были выяснить, страдал ли Батулин психическими расстройствами на момент подписания завещания 7 декабря 2017 года; каковы были личностные его особенности; понимал ли он значение своих действий и мог ли руководить ими.

Согласно материалам дела, подэкспертный родился в Архангельской области, был женат. В 1970 году родился сын, а в 1971 – дочь. В Северодвинске владел двухкомнатной квартирой площадью  41,8 кв.м. В 2003 году приватизировал ее, а в 2005 – оформил в собственность. Квартира является предметом спора.

Из медицинских документов следует, что в 2007 году Семен Степанович находился в стационаре хирургического отделения Центральной медико-санитарной части-58 в Северодвинске. В записях за тот же год есть упоминания о том, что подэкспертный страдал гипертонией и остеохондрозом. В октябре 2017 года ему поставлен диагноз «Артериальная гипертензия. Гипертонический криз». Мужчина находился на лечении в кардиологическом отделении с диагнозом «Гипертоническая болезнь 2 ст., риск 3. Осложнения». В 2010 году после эмоционального стресса отмечалось ухудшение здоровья. В период госпитализации в ноябре 2010 — жалобы на головные боли, головокружения, неустойчивость при ходьбе, боли в пояснице, коленных и голеностопных суставах.  В июле 2011 года на приеме у невролога Батулин жаловался на приступы с потерей сознания. Ему была рекомендована консультация психиатра. Согласно заключению врача, память пациента была умеренно снижена, интеллект — снижен незначительно, «когнитивное расстройство легкой степени в связи с сосудистым заболеванием».

В мае 2012 года подэкспертный был консультирован психоневрологом. Ему был поставлен диагноз «Энцефалопатия смешанного генеза с эписиндромом, дисфориями и психопатоподбными расстройствами». При этом, как ранее отмечали врачи, пациент уже не первый раз настойчиво требовал копии медицинских документов обязательно на бланках больницы. Условия оформления бланков диктовал сам.

В 2013 году диагностирована психопатия с периодическими дисфориями и негативизмом. Акцентуированная личность проявлялась «чертами требовательности и брутальной настойчивости». В дневниках невролога было указано, что Батулин постоянно грубил медперсоналу, предъявлял многочисленные неструктурированные жалобы немедицинского характера, постоянно требовал встречи с руководством и активно находил недостатки в лечебном процессе. Отказываясь принимать  рекомендованные ему препараты из аптечной сети ЦКБ, мужчина настаивал на приеме препаратов, купленных за свой счет. При этом обвинял лечащего врача в том, что терапия не является бесплатной. От консультации врача-психиатра отказывался.

В 2014 году обращался к врачам в связи с другими хроническими заболеваниями. В 2015 году Батулина госпитализировали в плановом порядке в ЦМСЧ-58 в кардиологическое отделение. При КТ-исследовании мозга выявлялись признаки смешанной атрофии мозга, постишемических изменений в височных долях и правой теменной. В период нахождения в стационаре пациент давал указания лечащему врачу: рекомендовал сделать ему массаж и клизму и поставить капельницу. При этом сам указывал врачу, какой препарат капать и в каком количестве. С марта по апрель 2017 года проходил стационарное лечение в неврологическом отделении ЦМСЧ-58. В апреле того же года Батулин проходил психологическое исследование. Когнитивные нарушения не выявлены, однако, врач отметил высокую личностную и реактивную тревожность.

В мае 2017 года — осмотрен врачом-психиаром. Установлен диагноз: «Органическое эмоционально-лабильное расстройство выраженной степени с умеренным когнитивным снижением».  В процессе госпитализации Семен Степанович отказался от части обследований.

В сентябре был госпитализирован в урологическое отделение. Лечение саботировал, антибиотики не принимал, не давал поставить инфузию и инъекции. При этом написать отказ от антибактериального лечения тоже не хотел.

В декабре 2017 года мужчина подписал завещание, в котором все свое имущество – квартиру в Северодвинске, большую библиотеку и предметы домашней обстановки завещал некоему Константину Трубачеву 1972 года рождения. В том же месяце у подэкспертного была диагностирована деменция смешанного генеза с аффективными поведенческими нарушениями. Состояние здоровья прогрессивно ухудшалось. Мужчина умер в январе 2018 года. Его дети и родственники по завещанию не получили ничего.

Сестра усопшего обратилась в Северодвинский городской суд  иском против Трубачева о признании документа недействительным. В качестве свидетеля был допрошен нотариус, составлявший завещание. Он рассказал, что в день подписания бумаги беседовал с Батулиным. Узнав, что мужчина хочет оставить имущество постороннему человеку, нотариус поинтересовался, есть ли родственники. Семен Степанович ответил, что есть сын, но он живет в Москве в своей квартире. Есть дочь, но она тоже не живет в Северодвинске, занимается медициной, давно состоялась в профессии, а потому – финансово обеспечена. Жены нет. Из беседы нотариус понял, что отношения с детьми были сложные. Семен Степанович рассказал, что, когда приезжал в Москву в гости к сыну, тот даже специально уезжал из квартиры.

В 2013 году завещание было оформлено на сестру, но в январе 2017 года Батулин переменил свое решение, сказав, что «у нее все есть». Трубачев помогал ему по хозяйству и в больнице: провожал, встречал, ездил за продуктами. Ни малейшего сомнения в дееспособности завещателя у нотариуса не возникло.

Константин Трубачев сообщил, что познакомился с Семеном Батулиным в 2014 году на собрании пушкинского общества, где тот выступал. Молодой человек писал стихи и попросил Семена Степановича дать рецензию. В дальнейшем это переросло в своего рода дружбу.

Из материалов дела известно, что свою квартиру подэкспертный хотел превратить в музей. В Северодвинске Батулина знали как деятельного публичного человека, который не сидел на месте, а активно участвовал в жизни города, выступал с лекциями, взаимодействовал с властью. Когда-то Семен Степанович был депутатом РСФСР. В последние годы жизни свидетели не замечали в общении с ним каких-либо психических отклонений: говорил правильно, мысли излагал четко.

Впрочем, как следует из медицинской документации, признаки психического расстройства появились у него в декабре 2017 года, т.е. незадолго до смерти.  До января 2018-го – нарушений мнестико-интеллектуальной деятельности не наблюдалось.

На основании проведенного исследования комиссия пришла к выводу, что Семен Батулин на момент подписания завещания страдал психическим расстройством, которое развилось на фоне смешанных заболеваний. По этой причине он не мог понимать значения своих действий и руководить ими.

Константин Трубачев заказал рецензию.

По заключению рецензента, экспертиза выполнена в нарушение требований ст. 25 федерального закона № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ». В ней не отражены полные сведения о том, кто назначил экспертизу. Не указано, в какой организации она проведена. Документ не имеет юридической силы, поскольку эксперты надлежащим образом не предупреждались об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Члены комиссии не ответили аргументировано на вопросы, поставленные судом. Тем самым, нарушили нормативно-правовые акты, что говорит либо о некомпетентности экспертов, либо об их преднамеренном действии.

В заключении присутствуют только перепечатанные данные из медицинских документов и материалов дела, — без чёткой хронологии и подтверждающих лабораторных данных, без дополнительных исследований и обязательного указания ЛПУ, где были установлены диагнозы. Отсутствует собственная исследовательская часть. Нет ни одного полного описания соматического осмотра, неврологического и психического состояния подэкспертного. Данные медицинских документов интерпретированы неверно.

Документ не имеет чёткой структуры. В нем нет четких выделенных частей или абзацев, повествование идет сплошным текстом.

Согласно методикам, в комиссионной судебно-психиатрической экспертизе каждый из специалистов должен указать, какие исследования и в каком объеме провел, какие факты установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несёт за неё ответственность. В данном случае эти требования проигнорированы: заключение подписано всеми экспертами вместе.

Заключение носит формальный и поверхностный характер и не может считаться научно-обоснованным, полным, всесторонним и тщательным. Ответы на поставленные вопросы не являются честными и исчерпывающими. Выводы экспертов – сомнительны и не объективны. Экспертиза произведена с грубыми нарушениями действующего законодательства, что является основанием для признания ее недействительной.

В результате протечки из радиатора отопления был нанесен вред помещению, располагавшемуся этажом ниже. Пострадавший обратился в суд, который назначил комплексную оценочную экспертизу. Ущерб был оценен, и даже рассчитана стоимость восстановительного ремонта, но оказалось, что эксперты не имели права на оценочную деятельность.

12 января 2017 года в Аварийную службу Перми поступило сообщение о протечке воды с первого этажа многоквартирного дома в цокольный этаж, где располагались коммерческие помещения. Спустя четыре минуты аварийная бригада отключила стояки холодного и горячего водоснабжения и отопления. В результате обследования было установлено, что техническая авария произошла в офисе риэлторской фирмы, располагавшейся на первом этаже: протек радиатор отопления.

Оборудование находилось под фальш-стеной, обитой поролоном и дерматином в качестве шумоизоляции. Поэтому сразу идентифицировать течь было невозможно. Радиатор отопления был установлен с отсекающими кранами и не входил в состав общедомового имущества ТСЖ, находился в собственности владельца риэлтерской фирмы.

Как следует из акта обследования, в результате протечки в цокольном этаже пострадало имущество маникюрного кабинета, подсобного помещения, массажного кабинета, солярия, кабинета косметолога, парикмахерского зала, коридор и холл.

Собственник помещений подал судебный иск с целью взыскания стоимости нанесенного ущерба. В марте 2018 года  Арбитражный суд Пермского края назначил комплексную оценочную экспертизу. На ее рассмотрение был вынесен вопрос, какие повреждения нанесены имуществу истца в результате затопления? Также требовалось определить стоимость восстановительного ремонта.

Эксперты провели осмотр помещения с фотофиксацией. Согласно техпаспорту 2006 года, помещение площадью 80 кв.м является однородным, без перегородок. Но фактически оно разделено на семь помещений и санузел. В результате аварии в каждом из них зафиксированы повреждения внутренней отделки: потолка и обоев. По мнению экспертов, помещения требуют ремонта. При этом, выбирая метод восстановления, нужно учесть, что обои на стенах и потолке – окрашены.  При неустранимом повреждении они подлежат замене во всем помещении. Частичная замена таких обоев невозможна, поскольку в этом случае будет «разнотон» старых и новых поверхностей. Это связано с несовпадением цвета или текстуры обоев, кроме того, тон обоев может различаться в разных партиях одного и того же производителя.

Деформация гипсокартонных плит не выявлена. Вскрытие стен для установления повреждений не проводилось.

Также, помимо повреждений внутренней отделки, восстановительно-ремонтных работ требуют и некоторые предметы мебели: тумба, ресепшн-стойка, гардеробный шкаф-купе, пенал с двумя дверцами,  шкаф навесной, шкаф большой с карнизом и стол маникюрный. Материал предметов обстановки частично расслоился от влаги. По мнению экспертов, в помещениях необходимость выполнить гидроизоляцию всех швов плит перекрытия.

Согласно проведенным расчетам, исходя из рыночной стоимости материалов и работ, а также с учетом поправок на вывоз мусора и накладные расходы, стоимость восстановительного ремонта внутренней отделки составляет 306 933 руб.

Стоимость ремонта мебели — 50 954 руб.

В ноябре 2018 года руководитель риэлтерской компании заказал рецензию.

В ходе анализа экспертизы были выявлены следующие нарушения. Указаны неполные сведения об экспертах: отсутствуют сведения об ученой степени, ученых званиях и занимаемых должностях. Нет сведений о квалификационных аттестатах по соответствующим направлениям оценочной деятельности. Т.е., у экспертов изначально отсутствовало право на осуществление оценочной деятельности.

На первой странице заключения поставлен штамп «Утверждаю» за подписью директора экспертной организации. На следующих – также подпись руководителя. Это указывает на возможную зависимость выводов экспертов от положительного утверждения своего начальника, что является недопустимым при производстве судебной экспертизы. В то же время подписи экспертов не заверены печатью экспертного учреждения, что является нарушением требований ст.25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

В заключении не указано, какие исследования и в каком объеме провел каждый специалист, какие факты установил и к каким выводам пришел.

Перечень объемов работ по восстановительному ремонту помещений не подтвержден дефектной ведомостью с точным указанием деформаций, объемов и степени повреждений. В данном случае не понятно, на основе каких предположений эксперты определили необходимость полной замены отделочных покрытий всех стен и потолков. Более того, они указывают на необходимость выполнить гидроизоляцию всех швов плит перекрытия, что не является восстановительным ремонтом, а напротив, мероприятием по улучшению конструкций помещения относительно их состояния до момента повреждения.

Эксперты приводят ведомость расхода материалов, необходимых для восстановительного ремонта. Но в тексте заключения нет ссылок на источники информации о среднем, нормативном, либо ином показателе расхода тех или иных материалов, в частности, антисептика, водоэмульсионной эмали, клея для обоев.

Рыночная стоимость восстановительного ремонта определена с нарушением методики расчета, с применением некорректных, неподтвержденных расценок и является ошибочной. Требования обоснованности и достоверности – нарушены.

Таким образом, заключение составлено с нарушением действующего законодательства и методик проведения данного вида исследований. Исследования не являются объективными, полными и всесторонними, что противоречит требованиям федерального законодательства. Выводы не обоснованы и вызывают сомнение в верности и точности. Выявленные ошибки являются основанием для назначения повторной судебной экспертизы.

В родильном отделении Бахчисарайской больницы умерла пациентка. Судебно-медицинская комиссия, проведя экспертизу, не выявила причинно-следственной связи между действиями врачей и летальным исходом. Согласно рецензии, врачами допущены фатальные ошибки, а работа экспертов требует отдельной оценки компетентными органами.

30 июня 2017 года Ленара Издемирова (фамилия изменена) поступила в отделение патологии беременных Бахчисарайской ЦРБ с жалобами на боли в области поясницы. Срок беременности составлял 34 недели. Врачи поставили диагноз: «Угрожающие преждевременные роды». В последующие два дня пациентку осматривали врачи. «Родовая деятельность» не наступила, но и отклонений не было выявлено. Роды начались 3 июля. Девушку перевели в родовой блок. В тот же день посредством кесарева сечения у нее родился мальчик. Состояние роженицы вроде бы стабилизировалось, но вскоре началось сильное кровотечение. Комплекс реанимационных мероприятий, проведенных в отделении хирургии, не дал положительного результата. Утром следующего дня Ленара умерла. Согласно заключению патологоанатома, причиной смерти явился геморрагический шок. По признакам состава преступления ч.2 ст.109 УК РФ следственный отдел по Бахчисарайскому району СУ СК РФ по Республике Крым возбудил уголовное дело.

По факту ненадлежащего оказания медицинской помощи было проведено две комиссионных судебно-медицинских экспертизы. Согласно повторной, причинно-следственной связи между действиями врачей и летальным исходом роженицы не усматривается.

На основании данных материалов дела и медицинских документов, комиссия пришла к выводам, что смерть наступила в результате гипотонического внутрибрюшного кровотечения, осложнившегося геморрагическим шоком и полиорганной недостаточностью на фоне отягощающего акушерского анамнеза. Выяснилось, что за период беременности у Ленары Издемировой 1989 года рождения были диагностирован ряд заболеваний, включая ожирение. Лечение проходила амбулаторно, женскую консультацию посещала нерегулярно. Исходя из суммы баллов пренатальных факторов риска, беременная относилась к группе высокого риска.

В медицинской карты пациентки указано, что с момента поступления в ЦРБ она находилась под наблюдением врачей. Судмедкомиссия сочла обоснованным перевод после операции кесарева сечения  в отделение анестезиологии и реанимации. Несмотря на некоторые недостатки, а также непредвиденные трудности, возникшие в ходе оперативного вмешательства, врачами были приняты верные решения.

Однако были выявлены и недостатки оказания медицинской помощи. Так, при установленном высоком риске, беременная не была направлена в перинатальный центр, не проведено УЗИ плода с  цервикометрией. В период нахождения ее в родильном отделении врачами не проведена оценка перинатального и материнского риска. Как следствие, не решен вопрос о переводе пациентки в медучреждение 2 или 3 уровня. Ввиду тяжести исследуемого случая и нахождения роженицы в учреждении 1 уровня (который не соответствововал состоянию здоровья), лечащие врачи должны были собрать консилиум с участием администрации больницы и специалистов перинатального центра.

Также выявлены недостатки ведения медицинской документации: отсутствует лист динамического наблюдения, в некоторых дневниках отсутствует оценка состояния тяжести больной.

По мнению экспертов, гипотоническое внутрибрюшное кровотечение, вероятно, было обусловлено индивидуальными анатомическими особенностями строения органов женской мочеполовой системы, а также наличием рубца и спаечным процессом в брюшной полости (последствия оперативного вмешательства в 2014 году). Патологии, возникшие в результате первой операции в 2014 году, своевременно не купировались. Каких-либо показаний для УЗИ брюшной полости не имелось. Процесс шока носил молниеносный характер. Дефектов при оказании медицинской помощи роженице комиссией не выявлено.

Семья погибшей заказала рецензию, она была выполнена в ноябре 2018 года.

Выявленные ошибки не позволили считать экспертизу приемлемым доказательством по делу. В названии не отражена этапность проводимой экспертизы: очная, заочная, по материалам дела, первичная или повторная, стационарная или амбулаторная. Не указан полный адрес места проведения экспертизы. Нет даты предупреждения экспертов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Отсутствует также информация о месте и времени взятия подписки у экспертов. На первой странице, ниже подписей экспертов, печатным способом указаны время начала и время окончания экспертного исследования. Следовательно, либо экспертам заранее была известна дата окончания исследования (что противозаконно и невозможно в принципе), либо, что также противозаконно, подписи экспертов поставлены формально, после проведения экспертизы. Либо, что так же противозаконно, эксперты предупреждены неустановленным лицом, в неизвестный день, в неустановленное время и в неустановленном месте. Подписи экспертов не имеют юридической силы, и эксперты не несут ответственность за выдачу заведомо ложного заключения.

Документ не имеет чёткой структуры.

Заключение носит поверхностный, научно-необоснованный и необъективный характер. Имеющиеся медицинские факты и документы неверно интерпретированы. В экспертизе нет указаний на конкретные методы исследования и ссылок на методики исследования и информационные источники, имеющие существенное значение для полноты и объективности. Нет указаний на фамилии, имена и отчества медработников, принимавших участие в оказании помощи. Нет опросов всех специалистов, принимавших ключевые решения по направлению беременной по этапам ее оказания. В результате — делается ложный вывод об отсутствии причинно-следственной связи между дефектами в оказании медицинской помощи и неблагоприятным исходом.

Неустановленным сотрудником женской консультации при первом обследовании правильно установлена высокая степень риска для беременной. Однако беременная не была направлена в акушерский стационар даже второй группы (средняя степень риска). Она продолжала наблюдаться в учреждении 1-го уровня, а именно в женской консультации Бахчисарайской ЦРБ. Медицинская карта Издемировой цитируется экспертами без указания фамилий и наличия подписей врачей. Т.е., нет данных о том, кто именно наблюдал ее в женской консультации, врач это был или акушерка. Компетентен ли был данный сотрудник в оценке состояния беременной? Входила ли в его должностные обязанности оценка анализов крови, в том числе на системы свертывания? Экспертами данные факты оставлены без внимания.

На факте госпитализации в ЦРБ стоит остановиться подробнее. Несмотря на высокий риск, беременную не эвакуировали в учреждение 2-го уровня. Между тем, в ЦРБ она поступила в пятницу, то есть в предвыходной день. Далее — наблюдалась в отделении патологии беременных, где ей был поставлен диагноз «Почечная колика и угрожающие преждевременные роды». Диагноз «почечная колика» ничем не подтвержден: ни УЗИ, ни анализов мочи в истории болезни нет. Однако в 23.20, в день поступления, пациентку осматривает дежурный хирург, оставляет запись, что данных об острой хирургической патологии нет.

Как отмечает рецензент, ночной осмотр хирурга может быть произведен в связи с жалобами пациентки. То есть, пациентка чувствовала настолько сильные постоянные боли, что к ней был вызван дежурный врач в 23.20. При этом сохраняется не подтвержденным диагноз «почечная колика», не проводится лечение, соответствующее диагнозу «угроза преждевременных родов». Вместо препаратов, снимающих угрозу преждевременных родов, беременная получает  препараты магния, обезболивающие и спазмолитик «Баралгин». С пятницы по понедельник беременная женщина с повышенным тонусом матки не была обследована с целью получения представления о состоянии ее внутренней среды и свертывания крови. Не производятся анализы крови, мочи, диагноз «почечная колика» по-прежнему не подтвержден.

В день родов, непосредственно перед операцией, без анализов на свертывающую систему крови, был введен препарат «Клексан» («Гепарин»). Это антикоагулянт, то есть препарат, препятствующий свертываемости крови широкого спектра действия. Проигнорировано экспертами и отсутствие эритроцитарной массы в ходе второй операции и отсутствие переливания собственной крови, обнаруженной в брюшной полости пациентки. В учреждении 2-го или 3-го уровня смертельной опасности, вероятно, можно было бы избежать. Но экспертная комиссия проигнорировала эти факты, дав ответы заведомо ложные и необъективные.

Непрофессионально, некомпетентно, безосновательно и ложно сделаны выводы об отсутствии причинно-следственной связи между дефектами в оказании медицинской помощи и неблагоприятным исходом. Заключение носит формальный, поверхностный и заказной характер и не может считаться «научно-обоснованным, полным, всесторонним и тщательным». Ответы на поставленные вопросы не являются исчерпывающими и верными, выводы экспертов вызывают сомнения в их честности, объективности и беспристрастности.

Экспертиза выполнена с грубейшими нарушениями действующего законодательства, искажает существующие неоспоримые факты. Это является основанием для назначения повторной комиссионной судебной экспертизы в независящем от органов здравоохранения республики судебно- экспертном учреждении. Кроме того,  перечисленные нарушения требуют отдельной юридической оценки работы экспертов компетентными органами.

Рецензия экспертизы помогает установить истину в судебном или досудебном споре. Путем тщательного анализа выявляются неточности заключения, процессуальные ошибки, а также нарушения действующего законодательства. Но если экспертиза проведена с соблюдением всех методик и требований, она является самым объективным доказательством.

В июле 2018 года Агропромышленное предприятие обратилось в экспертную организацию с просьбой о проведении землеустроительного исследования. Объектами экспертизы явились земли лесного фонда и земли сельскохозяйственного назначения Каргопольского района Архангельской области. Читать далее

Финансовый директор одного из предприятий г. Магадана обвиняется в мошенничестве. В 2016 году женщина взыскала с работодателя почти 1 млн рублей задолженности по зарплате. Но, как теперь  утверждает следствие, доказательства по гражданскому делу были сфальсифицированы. По данным бухгалтерской экспертизы, истица не только получила заработную плату в полном объеме, но и должна предприятию 5 тыс. рублей. Читать далее

Экспертиза по защите прав потребителей, выполняемая в рамках судебного разбирательства, обычно подтверждает правоту истца и косвенно помогает если не вернуть деньги за некачественный товар, то, хотя бы получить компенсацию морального ущерба. Однако, не профессионализм эксперта и халатное отношение к работе лишь затягивает дело и никоим образом не помогает установить истину. Что делать, если суд в очередной раз не принимает экспертизу в качестве доказательства? Читать далее

Покупая машину в автосалоне, владелец рассчитывает на гарантийное обслуживание и ремонт. Но продавец может в этом отказать, если поломка случилась из-за неправильной эксплуатации «железного коня». В случае судебного спора доказательством по делу может служить автотехническая экспертиза, а контраргументами в защите той или иной стороны – рецензия. Читать далее