В родильном отделении Бахчисарайской больницы умерла пациентка. Судебно-медицинская комиссия, проведя экспертизу, не выявила причинно-следственной связи между действиями врачей и летальным исходом. Согласно рецензии, врачами допущены фатальные ошибки, а работа экспертов требует отдельной оценки компетентными органами.

30 июня 2017 года Ленара Издемирова (фамилия изменена) поступила в отделение патологии беременных Бахчисарайской ЦРБ с жалобами на боли в области поясницы. Срок беременности составлял 34 недели. Врачи поставили диагноз: «Угрожающие преждевременные роды». В последующие два дня пациентку осматривали врачи. «Родовая деятельность» не наступила, но и отклонений не было выявлено. Роды начались 3 июля. Девушку перевели в родовой блок. В тот же день посредством кесарева сечения у нее родился мальчик. Состояние роженицы вроде бы стабилизировалось, но вскоре началось сильное кровотечение. Комплекс реанимационных мероприятий, проведенных в отделении хирургии, не дал положительного результата. Утром следующего дня Ленара умерла. Согласно заключению патологоанатома, причиной смерти явился геморрагический шок. По признакам состава преступления ч.2 ст.109 УК РФ следственный отдел по Бахчисарайскому району СУ СК РФ по Республике Крым возбудил уголовное дело.

По факту ненадлежащего оказания медицинской помощи было проведено две комиссионных судебно-медицинских экспертизы. Согласно повторной, причинно-следственной связи между действиями врачей и летальным исходом роженицы не усматривается.

На основании данных материалов дела и медицинских документов, комиссия пришла к выводам, что смерть наступила в результате гипотонического внутрибрюшного кровотечения, осложнившегося геморрагическим шоком и полиорганной недостаточностью на фоне отягощающего акушерского анамнеза. Выяснилось, что за период беременности у Ленары Издемировой 1989 года рождения были диагностирован ряд заболеваний, включая ожирение. Лечение проходила амбулаторно, женскую консультацию посещала нерегулярно. Исходя из суммы баллов пренатальных факторов риска, беременная относилась к группе высокого риска.

В медицинской карты пациентки указано, что с момента поступления в ЦРБ она находилась под наблюдением врачей. Судмедкомиссия сочла обоснованным перевод после операции кесарева сечения  в отделение анестезиологии и реанимации. Несмотря на некоторые недостатки, а также непредвиденные трудности, возникшие в ходе оперативного вмешательства, врачами были приняты верные решения.

Однако были выявлены и недостатки оказания медицинской помощи. Так, при установленном высоком риске, беременная не была направлена в перинатальный центр, не проведено УЗИ плода с  цервикометрией. В период нахождения ее в родильном отделении врачами не проведена оценка перинатального и материнского риска. Как следствие, не решен вопрос о переводе пациентки в медучреждение 2 или 3 уровня. Ввиду тяжести исследуемого случая и нахождения роженицы в учреждении 1 уровня (который не соответствововал состоянию здоровья), лечащие врачи должны были собрать консилиум с участием администрации больницы и специалистов перинатального центра.

Также выявлены недостатки ведения медицинской документации: отсутствует лист динамического наблюдения, в некоторых дневниках отсутствует оценка состояния тяжести больной.

По мнению экспертов, гипотоническое внутрибрюшное кровотечение, вероятно, было обусловлено индивидуальными анатомическими особенностями строения органов женской мочеполовой системы, а также наличием рубца и спаечным процессом в брюшной полости (последствия оперативного вмешательства в 2014 году). Патологии, возникшие в результате первой операции в 2014 году, своевременно не купировались. Каких-либо показаний для УЗИ брюшной полости не имелось. Процесс шока носил молниеносный характер. Дефектов при оказании медицинской помощи роженице комиссией не выявлено.

Семья погибшей заказала рецензию, она была выполнена в ноябре 2018 года.

Выявленные ошибки не позволили считать экспертизу приемлемым доказательством по делу. В названии не отражена этапность проводимой экспертизы: очная, заочная, по материалам дела, первичная или повторная, стационарная или амбулаторная. Не указан полный адрес места проведения экспертизы. Нет даты предупреждения экспертов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Отсутствует также информация о месте и времени взятия подписки у экспертов. На первой странице, ниже подписей экспертов, печатным способом указаны время начала и время окончания экспертного исследования. Следовательно, либо экспертам заранее была известна дата окончания исследования (что противозаконно и невозможно в принципе), либо, что также противозаконно, подписи экспертов поставлены формально, после проведения экспертизы. Либо, что так же противозаконно, эксперты предупреждены неустановленным лицом, в неизвестный день, в неустановленное время и в неустановленном месте. Подписи экспертов не имеют юридической силы, и эксперты не несут ответственность за выдачу заведомо ложного заключения.

Документ не имеет чёткой структуры.

Заключение носит поверхностный, научно-необоснованный и необъективный характер. Имеющиеся медицинские факты и документы неверно интерпретированы. В экспертизе нет указаний на конкретные методы исследования и ссылок на методики исследования и информационные источники, имеющие существенное значение для полноты и объективности. Нет указаний на фамилии, имена и отчества медработников, принимавших участие в оказании помощи. Нет опросов всех специалистов, принимавших ключевые решения по направлению беременной по этапам ее оказания. В результате — делается ложный вывод об отсутствии причинно-следственной связи между дефектами в оказании медицинской помощи и неблагоприятным исходом.

Неустановленным сотрудником женской консультации при первом обследовании правильно установлена высокая степень риска для беременной. Однако беременная не была направлена в акушерский стационар даже второй группы (средняя степень риска). Она продолжала наблюдаться в учреждении 1-го уровня, а именно в женской консультации Бахчисарайской ЦРБ. Медицинская карта Издемировой цитируется экспертами без указания фамилий и наличия подписей врачей. Т.е., нет данных о том, кто именно наблюдал ее в женской консультации, врач это был или акушерка. Компетентен ли был данный сотрудник в оценке состояния беременной? Входила ли в его должностные обязанности оценка анализов крови, в том числе на системы свертывания? Экспертами данные факты оставлены без внимания.

На факте госпитализации в ЦРБ стоит остановиться подробнее. Несмотря на высокий риск, беременную не эвакуировали в учреждение 2-го уровня. Между тем, в ЦРБ она поступила в пятницу, то есть в предвыходной день. Далее — наблюдалась в отделении патологии беременных, где ей был поставлен диагноз «Почечная колика и угрожающие преждевременные роды». Диагноз «почечная колика» ничем не подтвержден: ни УЗИ, ни анализов мочи в истории болезни нет. Однако в 23.20, в день поступления, пациентку осматривает дежурный хирург, оставляет запись, что данных об острой хирургической патологии нет.

Как отмечает рецензент, ночной осмотр хирурга может быть произведен в связи с жалобами пациентки. То есть, пациентка чувствовала настолько сильные постоянные боли, что к ней был вызван дежурный врач в 23.20. При этом сохраняется не подтвержденным диагноз «почечная колика», не проводится лечение, соответствующее диагнозу «угроза преждевременных родов». Вместо препаратов, снимающих угрозу преждевременных родов, беременная получает  препараты магния, обезболивающие и спазмолитик «Баралгин». С пятницы по понедельник беременная женщина с повышенным тонусом матки не была обследована с целью получения представления о состоянии ее внутренней среды и свертывания крови. Не производятся анализы крови, мочи, диагноз «почечная колика» по-прежнему не подтвержден.

В день родов, непосредственно перед операцией, без анализов на свертывающую систему крови, был введен препарат «Клексан» («Гепарин»). Это антикоагулянт, то есть препарат, препятствующий свертываемости крови широкого спектра действия. Проигнорировано экспертами и отсутствие эритроцитарной массы в ходе второй операции и отсутствие переливания собственной крови, обнаруженной в брюшной полости пациентки. В учреждении 2-го или 3-го уровня смертельной опасности, вероятно, можно было бы избежать. Но экспертная комиссия проигнорировала эти факты, дав ответы заведомо ложные и необъективные.

Непрофессионально, некомпетентно, безосновательно и ложно сделаны выводы об отсутствии причинно-следственной связи между дефектами в оказании медицинской помощи и неблагоприятным исходом. Заключение носит формальный, поверхностный и заказной характер и не может считаться «научно-обоснованным, полным, всесторонним и тщательным». Ответы на поставленные вопросы не являются исчерпывающими и верными, выводы экспертов вызывают сомнения в их честности, объективности и беспристрастности.

Экспертиза выполнена с грубейшими нарушениями действующего законодательства, искажает существующие неоспоримые факты. Это является основанием для назначения повторной комиссионной судебной экспертизы в независящем от органов здравоохранения республики судебно- экспертном учреждении. Кроме того,  перечисленные нарушения требуют отдельной юридической оценки работы экспертов компетентными органами.