Вступление в наследство обернулось почти детективной историей, когда в небольшом поселке Ставропольского края умерла престарелая женщина. В отсутствие ближайших родственников за ней присматривали знакомые и соседи. Поэтому, когда в доме стали бывать две незнакомки — «подруги дочери», это никого не удивило. Но как выяснилось позже, все имущество пенсионерки было завещано одной из них. Вот только старушка была лежачей больной и прийти к нотариусу никак не могла. Да и в ее доме нотариуса не видели.

Александра Антоновна Борисовна (фамилии изменены) 1937 года рождения умирала в одиночестве. Муж умер 25 лет назад, за ним ушел и сын. В последние два года старушка почти слегла, и за ней ухаживала дочь. Но и она скоропостижно скончалась весной 2015 года. После этого соседи заметили в доме Александры Антоновны двух женщин, якобы подруг дочери. Они наняли сиделку и время от времени покупали продукты, иногда оставались ночевать. Одна из подруг – некая Надежда Ступак — вскоре исчезла и больше не появлялась, а объявившись после смерти Борисовой, предъявила завещание, подписанное ею за три дня до ухода в мир иной.

Согласно документу, усопшая завещала Ступак все свое имущество: жилой дом в п. Новый Ставропольского края, два земельных участка там же, три квартиры в Георгиевске общей стоимостью не менее 4,3 млн руб., а также движимое имущество, в том числе, 2 млн руб.

Законный наследник обратился в суд, посчитав, что ему был причинен ущерб в размере 6,3 млн руб. По признакам мошенничества (ч.4 ст.159 УК РФ) возбуждено уголовное дело, в рамках которого следствием была назначена первичная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза. Комиссии экспертов требовалось выяснить, страдала ли Борисова каким-либо психическим расстройством на 31 июля 2015 года, и, если да, мешало ли это ей понимать значение своих действий и руководить ими.

Согласно результатам медицинского обследования 28 июля 2015 года, у пациентки обнаруживались признаки сосудистой деменции. В Георгиевскую Центральную районную больницу Александра Антоновна поступила 2 августа в 19.20. и скончалась через 40 минут. На момент осмотра не могла говорить из-за одышки и общего тяжелого состояния. Остановка дыхания произошла на фоне инфузионной терапии. Патологоанатомический диагноз: хроническая обструктивная болезнь легких.

Из показаний соседки Анны Кривонос: «С Шурой мы были знакомы с 1973 года, муж ее умер в 1990 году, а сын покончил с собой в 1998 году. Дочь умерла в марте 2015-го. После смерти дочери и до самой смерти Шуры за ней ухаживала знакомая Крупова». Соседка подтвердила, что видела в доме Борисовой двух «подруг дочери», но почему перестала появляться одна из них, не знает: «Шура много не рассказывала, но говорила: «Пусть вернет, что взяла». Отдавала всю пенсию, а они уже платили сиделке и покупали продукты. Вроде денег не хватало, поэтому они продавали какую-то шурину посуду».

По словам врача-терапевта Ильи Сергаева, в апреле 2015 года он приехал по вызову домой к Борисовой, об этом попросила Крупова. Состояние пациентки ухудшилось после смерти дочери. В день, когда приехал врач, она еще могла садиться, но это давалось тяжело. Сергаев провел осмотр и назначил лечение, а также порекомендовал лечь в кардиологическое отделение. В ответ Борисова сказала, что ухаживать за ней некому.

Согласно показаниям врача-психиатра Георгиевской ЦРБ Арсена Мелконова, на момент осмотра в марте 2015 года никаких психических расстройств у подэкспертной не было выявлено. В то же время, директор ООО «Медицинский центр», куда так же обращалась за помощью пациентка, дал противоположные показания. По его словам, у Борисовой наблюдалось снижение памяти и интеллекта, она путалась в дате и времени. Диагноз «Сосудистая деменция» — верен.

Как рассказала сиделка, в конце июля у Александры Антоновны уже была сильная слабость. От госпитализации больная отказалась. В последнюю неделю перед смертью она стала заговариваться, однажды ей померещилось, будто дочь за окном прошла. 31 июля 2015 года (день, которым датировано завещание) Борисова была в очень плохом состоянии, однако, никакие нотариусы в тот день не приходили.

В ходе предварительного следствия было установлено, что около двух лет подэкспертная была лежачей, и не могла самостоятельно передвигаться. Прийти к нотариусу она самостоятельно не могла. Также установлено, что ни нотариус, ни рукоприкладчик, ни сама Ступак в юридически значимый период к ней домой не приезжали.

Допрошенная в качестве подозреваемой Надежда Ступак от дачи показаний отказалась на основании ст.51 Конституции РФ. В то же время, как утверждает рукоприкладчик, 31 июля он ездил в п.Новый «к незнакомой бабушке, с которой общался на кухне», где и подписал по ее просьбе завещание от ее имени. Это полностью противоречит показаниям свидетелей, тем более, что в последние дни Борисова говорила с трудом и очень мало.

Позже выяснилось, что рукоприкладчик состоит в браке с матерью нотариуса.

По заключению посмертной психолого-психиатрической экспертизы, Александра Антоновна страдала психическим расстройством в форме органического расстройства личности в связи со смешанными заболеваниями. Но оценить степень интеллектуально-мнестического снижения, степень выраженности данного расстройства не представляется возможным из-за малой информативности материалов.

Комиссия пришла к выводу, что в период составления завещания Борисова страдала психическим расстройством в виде деменции. С марта 2015 года наблюдалось ухудшение состояние снижение критико-прогностических функций, снижение памяти и интеллекта. Нарушения были выражены столь значительно, что в юридически значимый период она не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

В октябре 2018 года нотариус заказал рецензию.

Анализ экспертизы показал, что в ней допущены процессуальные ошибки, форма — заполнена не по инструкции и нарушает требования законодательства. Это является показателем некомпетентности экспертов. В рецензируемом заключении нет ясных, чётких и аргументированных ответов на вопросы, поставленные судом, а это грубое нарушение. Ответы на вопросы не сформулированы и не обоснованы. Экспертиза носит поверхностный и необъективный характер, имеет неверную интерпретацию имеющихся медицинских документов, не содержит указаний на конкретные методы исследования и ссылок на информационные источники.

Кроме того, в экспертизе присутствуют только перенесённые данные из материалов дела, медицинских документов, без чёткой хронологии, без лабораторных данных, без дополнительных исследований. Отсутствует собственная, исследовательская часть экспертизы.

Посмертная экспертиза является самой сложной, так как очень трудно собрать реальные факты, чтобы с точностью говорить о состоянии усопшего. Ей уделяется особое внимание, потому что не всегда полученные сведения являются действительными, да и с точностью сказать о том, было ли правильно проведено исследование или же были допущены ошибки иногда просто невозможно. Именно поэтому экспертов часто подозревают в фальсификации данных и подкупности.

В данном случае отмечены лишь выборочные факты из жизни подэкспертной,  диагнозы даны без их пояснений, исследований и трактовки. Не предприняты меры для получения от судьи дополнительных данных, свидетельствующих о наличии или отсутствии у нее психических расстройств, поведенческих отклонений в юридически значимое время. Не исследованы и не использованы были ретроспективные методы психологического анализа, возможно, проведенные ранее. Если подэкспертная наблюдалась у врачей, значит, должны быть медзаключения, сделанные при жизни.

Но специалисты ссылаются не на научно-методическую литературу и другие медицинские источники, а лишь высказывают собственные умозаключения, что вводит суд в заблуждение и не имеет никакого отношения к рекомендованным методикам. Вышеперечисленные факты и обстоятельства заставляют усомниться в компетентности экспертов.

Заключение не является полным, всесторонним и объективным, что противоречит действующим требованиям законодательства. Ответы на поставленные вопросы не являются обоснованными, аргументированными, объективными и честными, а выводы экспертов нельзя считать верными. Это является основанием для  признания экспертизы недействительной и назначения более квалифицированной судебной экспертизы.

Психологический прессинг военнослужащего со стороны старшего по званию явился причиной попытки суицида. В рамках расследования происшествия были две экспертизы: судебно-психиатрическая и судебно-медицинская, которые подтвердили версию следствия. Подозреваемый, заявляя об оскорблении чести и достоинства, отрицает свою причастность к нештатной ситуации. Согласно рецензиям экспертиз, оба заключения не могут являться доказательствами по делу.
Уроженец Казахстана, рядовой Бектай Жамбулатов (все фамилии изменены) вошел в дом своего сослуживца Олега Прыгунова. Дом сержанта находился неподалеку от военной части и, находясь в увольнении, парни зашли к его родителям.
Олег, я вены вскрыл, — сказал Жамбулатов, посмотрел на пропитавшиеся кровью рукава форменной куртки, а затем перевел взгляд на сержанта.
Прыгунов оторопел: Читать далее

Судебная психолого-психиатрическая экспертиза, проведенная в отношении истца, установила, что он страдает психическим расстройством. Это вроде бы сводит «на нет» судебные притязания к ответчику. Но, как показала рецензия, выводы экспертизы являются не совсем честными.
Уроженец Рязани Тимофей Голованов (фамилии изменены) в 2010 году подал иск против АНО «НИИ Психологии и развития способностей», РРОО «Молодежный центр развития человека» о возмещении морального ущерба. Как заявил мужчина, в 2002 году он проходил обучение в центре Психологии и развития человека по программе развития памяти и приобретения навыков скорочтения, а также увеличения концентрации внимания. Занятия проводились групповые и с применением гипноза, в результате чего у Голованова начались головные боли и он стал слышать чужие голоса. Истец перестал посещать занятия, однако, на протяжении последующих восьми лет сотрудники НИИ продолжают дистанционно «ставить опыты» над ним, постоянно комментируя его действия. Их голоса он продолжает слышать в своей голове. Читать далее

В Ялтинском городском суде Республики Крым рассматривается дело о признании сделки о купле-продаже недвижимости недействительной и включении проданного здания в состав наследуемого имущества. Дело можно было бы признать «рядовым», если бы в нем не была замешана семья генерала-лейтенанта в отставке.
В сентябре 2016 года исковое заявление в суд подала Ярослава Грищук (все фамилии изменены). По словам истицы, в августе 2007 года ее дочь Людмила продала принадлежавшее нежилое здание своей начальнице. Однако в момент подписания договора женщина была напугана и не отдавала отчета своим действиям. До этого в течение долгого времени она находилась под прессингом со стороны руководства. По мнению Грищук, смерть ее дочери в 2010 году имеет прямое отношение к сделке. Истица просит признать договор купли-продажи недвижимости недействительным и включить здание в состав наследуемого имущества. Цена иска составляет 20 млн руб. Читать далее

Судебно-психиатрическая посмертная экспертиза дает оценку физического, неврологического и психического состояния умершего, а также его способности понимать свои действия и руководить ими. Однако субъективные поверхностные суждения экспертов и отсутствие надлежащих исследований делают такое заключение ничтожным.
Житель Туапсе Игорь Чутков (все фамилии изменены) обратился в суд с иском против Тофика Матевосяна и Лилии Восканян о признании недействительным договора купли-продажи земельного участка и жилого дома, а также применении последствий недействительности сделки.
По словам истца, недвижимость была продана в марте 2017 года его матерью, но, страдая психическим расстройством, она не могла руководить своими действиями. Женщина пыталась продать свой дом еще в 2014 году, но, благодаря нотариусу, сделка не состоялась. После этого она решила подарить дом внуку, и был составлен договор дарения. Но в мае 2017 года Чутков узнал, что мать продала дом еще в марте. Истец утверждает, что за недвижимость она получила 3000 рублей. Женщина подавала иск в суд о расторжении сделки, но заявление вернули. В августе 2017 года сын подал иск о признании ее недееспособной, была назначена экспертиза, но дело прекратили в связи со смертью Чутковой.
В судебном заседании супруги Матевосян и Восканян против требований возражали. По их версии, недвижимость была куплена на законных основаниях, и деньги выплачены в полном объеме. Читать далее

Судебная психиатрическая экспертиза может назначаться в рамках вопроса об определении порядка проживания и воспитания несовершеннолетних детей. Зачастую именно на ее выводы опирается суд в принятии решений. Но неполные исследования и нарушения методик приводят к ошибочным выводам. Чтобы не допустить принятия их в качестве доказательства по делу, необходимо провести рецензию экспертизы.

Андрей Дурицын и Анна Фрадкова (фамилии измены) развелись год назад и с тех пор жили отдельно. С Андреем осталась 10-летняя дочь Софья, — девочка сама так захотела, а с Анной – 5-летний Миша. Взрослые виделись не часто, но оба скучали по детям. В конце 2017 года Андрей подал иск об определении порядка проживания и воспитания сына, ведь, если дочь живет с ним, возможно, удастся решить вопрос и по младшему ребенку. Анна в долгу не осталась и подала встречный иск об определении порядка проживания и воспитания дочери Софьи. Читать далее

В ходе судебного производства по делам о наследстве довольно часто назначают посмертную психиатрическую экспертизу. В этом случае на специалиста ложится большая ответственность, ведь пообщаться с подэкспертным нельзя. Такого рода исследования должны проводиться с особой тщательностью. Но как поступить, если экспертиза проведена поверхностно и необъективно? Как отстоять правоту?

Елена Соловьева (фамилии изменены) подала иск против сына в городской суд Волгограда. В заявлении женщина просила признать недействительным завещание ее сестры, согласно которому квартира покойной Степаниды Данюшиной перешла в собственность к Максиму Соловьеву. В обоснование требований женщина указала, что является наследницей второй очереди, поскольку Данюшина в браке не состояла и детей не имела. А Максим Соловьев – наследник третьей очереди. Суд, выслушав доводы сторон, назначил посмертную психиатрическую экспертизу. Исследование должно было прояснить, страдала ли подэкспертная Данюшина 1928 года рождения каким-либо психическим заболеванием; могла ли она отдавать отчет своим действиям и руководить ими во время составления завещания 26 июня 1997 года. Читать далее

В деле о разводе и определении места проживания детей суд назначил комиссионную судебно-психологическую экспертизу. Исследование выявило не только травмирующее воздействие развода на детскую психику, но и элементы вредного воздействия со стороны обоих родителей. Причем, наиболее опасным, по мнению экспертов, является поведение отца, с которым в данный момент проживают дети. Не согласившись с выводами экспертизы, мужчина заказал рецензию, которая выявила ошибки исследования.  

В Нижегородский городской суд обратилась Карина Рогова с иском о расторжении брака, определении места проживания детей, взыскания алиментов и порядка общения. Истица просила оставить троих детей – 3, 10 и 11 лет с нею вместе, взыскать с Анатолия Рогова (имена и фамилии изменены) в пользу несовершеннолетних ½ всех его доходов, определить порядок общения детей с отцом – по выходным с 10.00 до 19.00 по месту проживания Рогова. В ответ супруг подал встречный иск об определении места проживании детей у него. Суд пришел к мнению, что для выяснения обстоятельств и особенностей психологического развития детей, установления индвидуально-психологических особенностей матери и отца, эмоциональных привязанностей детей, необходима экспертиза. Истица заявила о проведении судебно-психологического исследования. Ответчик заявил о назначении комплексной психолого-психиатрической экспертизы. Поскольку в деле отсутствуют материалы, подтверждающие наличие у родителей или их детей психических заболеваний, была назначена комиссионная судебно-психологическая экспертиза.

В ходе ее производства был проведен психологический анализ материалов дела, развернутый психологический анализ ситуации, метод обобщения независимых характеристик, экспериментальное обследовании детей и родителей.

Экспертизой установлено, что брак Роговых фактически продолжался с 2004 по 2016 годы. По словам Карины, в октябре 2016-го муж ушел к другой. Перестал проявлять интерес к детям и давать деньги на их содержание. Истица уверена, что Рогов настраивает детей против нее. Сейчас он проживает на съемной квартире вместе с любовницей и детьми, часто ездит в командировки и задерживается на работе. При этом скрывает местонахождение детей от их матери.

Анатолий Рогов рассказал, что владеет квартирой на праве общей долевой собственности вместе с Кариной. Сейчас супруги вместе не живут, дети проживают с отцом, который проводит с ними много времени, оплачивает секции, няню, водителя. Занимая руководящую должность, мужчина хорошо обеспечен материально, в отличие от его супруги, которая за всю жизнь почти нигде не работала. Дети развиваются и много путешествуют, опять-таки, Рогова не может себе этого позволить. Поскольку она все-таки мать, то может в любое время приходить, видеться с детьми. Проживать они должны с отцом в своей квартире, а мать может уйти на съемную.

В ноябре 2017 года были опрошены дети – Игорь, Николай и Мила Роговы. На психологическое обследование дети приехали с отцом.

Старший сын Игорь 2006 года рождения сообщил эксперту, что проживает с папой и сам принял такое решение. У папы выстроен распорядок дня. В школу Игоря отвозит водитель, он же забирает, разогревает обед, занимается с Милой, отвозит его и брата на секции. Мальчики проживают с папой, сестрой Милой и Александрой. «Александра – это человек, который о нас заботится». Еще с ними проживает собака Эльза, с которой Игорь должен гулять, но не делает этого, потому что не может рано проснуться. Поэтому Эльза справляет свои дела в комнате папы на кровати. Еще была кошка, но ее выгнали, чтобы наказать Колю за его плохие оценки. Часто переезжают с квартиры на квартиру. О маме мальчик отзывался негативно: «Мама только ходила в спортзал и встречалась с подружками. Никуда не ездила с нами, не готовила даже». По словам ребенка, мама только постоянно кричала, могла дать подзатыльник, а однажды разбила Коле нос. Теперь Игорь видеться с ней не хочет, потому что боится.

Рассказывая о маме, мальчик старался выглядеть твердым. После опроса почему-то расплакался. Эксперты отметили, что ребенок говорил «взрослыми» фразами, и это скорее говорит об их «заученности», нежели о выражении собственных мыслей. История с собакой и кошкой вызывает вопрос, прививается ли отцом чувство ответственности и чувство гуманности по отношению к бездомным животным. Нейродинамика и умственная работоспособность у мальчика нормальная. Признаков повышенно истощаемости психических процессов не выявлено.

Коля (2007 г.р.) рассказал, что папа часто показывает видео, где мама выпрашивает деньги и злится. Эти ролики они смотрят втроем, иногда даже по два раза. У папы 53 записи, где она просит деньги. Папа научил мальчиков записывать все, что говорит мама, когда приходит в школу и пытается увести их с собой. Проживают вместе с Александрой: «Александра – это человек, который о нас заботится». По словам мальчика, она жалуется на них папе, а папа ругается, за то, что они ссорятся с ней. Коля сказал, что хотел бы видеться с мамой, но только когда она исправится и перестанет кричать. А жить он все равно убежит к папе.

Подавляющую часть информации, как и его брат, мальчик рассказывал со слов отца. При построении фраз использовал лексику, не характерную для 10-летнего ребенка. Психологические функции ребенка — соответственно возрасту в норме.

Эксперты отметили, что ситуация с разводом родителей оказывает дестабилизирующее воздействие на психику обоих мальчиков: оба тревожные, напряженные, у обоих проявляется неуверенность к будущему. Замечена привязанность к отцу и резко негативное отношение к матери.

Нарушений психики у Милы (2014 г.р.) также не выявлено. На предложение нарисовать любой рисунок, она сразу взяла красный карандаш и стала рисовать маму. Тихо произнесла: «Мама хорошая». Но когда ее стали расспрашивать о маме, ситуация поменялась: «Мама плохая, так папа и братик говорит… Только папу я люблю, а маму не люблю… Мама плохая, она бьет Колю и Игоря. Так папа говорит».

Из записей эксперта: «Войдя в кабинет, Анатолий Рогов стал раздевать дочь и, обращаясь к экспертам, громко произнес: «А как мы в садик-то сегодня сходили! Какую лопату мы собой взяли, а, Миланочка? Первый раз в садик — и с лопатой. Вот мы сейчас покажем фотографии». Мальчики, которые до этого осматривались в кабинете, бросились к Миле и стали помогать отцу, называя сестру исключительно Миланочкой, при этом поочередно поглядывали то на отца, то на экспертов. Во время исследования Рогов находился в смежной комнате, подавал мальчикам едва заметные сигналы — движением пальца, направлением взгляда и пр. Мальчики понимали его без слов, поочередно заходили в комнату, где проводился разговор с Милой, спрашивали, ничего ли ей не нужно, и вели скрытую аудиозапись, после чего выходили в коридор и шептались с отцом…»

Знакомые Роговых характеризовали обоих супругов как спокойных и адекватных людей. Пока муж работал, жена занималась детьми, водила их в детский сад и поликлинику. Конфликты начались из-за измен Анатолия. О Карине отзывались как о заботливой матери. Теща Рогова сообщила, что дети, особенно старший, Игорь, находятся под сильным влиянием отца, поэтому плохо отзываются о ее дочери. Она предположила, что Коля хочет жить с отцом из-за брата, поскольку они всегда были вместе.

Анатолий Рогов родился в 1980 году.  После окончания школы поступил на финансовый факультет Нижегородского госуниверситета им. Лобачевского по специальности «экономист». Работал с 1998 года оператором в университете. Первую фирму — открыл в 2001 году, затем — еще одну. Бизнес оказался успешным и продолжает развиваться.  Мужчина был доволен семьей, но жена вечно к нему придиралась. Сама — сидела дома, не развивалась, ничем не занималась. По словам Рогова, его основная претензия к супруге — в том, что она не занималась своими женскими обязанностями, домашним хозяйством и детьми. После рождения дочери их отношения испортились окончательно. Анатолий утверждал, что не изменял жене. Просто с 2016 года она «выносила ему мозг», постоянно скандалила, кричала и ругалась матом. От этого мужчина был вынужден с детьми уходить из дому, но потом все же возвращался. Отвечая на вопросы экспертов, Рогов признал, что регулярно ставит детям на просмотр видеозаписи, где его жена эмоционально взвинчена. Делает это, чтобы сформировать у детей представление об ее неадекватности и агрессивности. По мнению подэкспертного, если он перестанет ставить детям эти видеоролики, то Рогова снова начнет убеждать детей, что любит их, хотя на самом деле ее заботит лишь материальна сторона вопроса. Дети ей нужны лишь для того, чтобы тянуть из него алименты.

Эксперты отметили, что мужчина делал акценты на том, что ему выгодно. Возникло много противоречий между его словами и материалами дела. Также Рогов не смог ответить ни на один уточняющий вопрос. Пытался настойчиво убедить экспертов, что он не уходил из дома, но его выживала жена, создавая невыносимые условия. Нарушений психики не выявлено. «Испытуемый избирателен в общении, его внутренний мир закрыт для окружающих при стремлении и способности произвести благоприятное впечатление, усилив нормативность своего поведения и продемонстрировав свою социабельность»,  — говорится в экспертизе.

Карина Рогова родилась в 1980 году в Горьком. Закончила Институт водного транспорта, факультет «финансы и кредит». На третьем курсе института устроилась работать бухгалтером коммерческую фирму. После окончания ВУЗа, в том числе и во время беременности, и в декрете, работала в различных компаниях. В 2014 году по предложению мужа Карина стала финансовым директором в принадлежащей ему компании, где и числилась до декабря 2017 года. Отношения в семье были хорошими, но начали портиться перед рождением Милы. Супруги стали отдаляться друг от друга. Анатолий стал меньше времени проводить дома, приезжать позже с работы. Вел себя подозрительно: каждый день менял пароли на телефоне, не оставлял его ни на минуту. В 2016 году он стал готовиться  к разводу: попросил подписать отказ от всех его фирм. Обещал, что оставит Карине две квартиры, но обманул.

По ее словам, Анатолий имеет большое влияние на Игоря. Когда муж ушел, старший сын был на него обижен, но Рогова уговорила его простить. Затем Анатолий убедил Игоря жить с ним, тот – «сдался» и стал убеждать Колю жить с ними. В июне 2017 года Рогов взял мальчиков на турбазу «Изумрудное», после чего они сразу полетели в «Артек» и больше домой не вернулись. Милу мужчина забрал силой, когда Карина была в суде, а с девочкой находилась няня. Наедине с детьми Рогов остаться не дает. Единственная возможность – увидеть их после уроков в школе.

Экспертиза показала, что психических нарушений у женщины нет. «Определяется сбалансированность личных свойств. Выявлена повышенная чувствительность к внешним раздражителям, носящая ситуационный характер, связанная с судом».

По результатам исследования, у всех детей Роговых выявлено крайнее напряженное эмоциональное состояние с высокой тревожностью. Но, если у Милы – ситуативная тревожность, то у мальчиков наряду с этим еще и личностная. Именно личностная тревожность определяет психическое состояние детей в любой ситуации и накладывает отпечаток на их поведение. Негативные высказывания о маме носят заученный характер. Сперва дети выдают эти слова за свои. Но потом уточняют, что услышали информацию от папы. Находясь под влиянием отца, мальчики культивируют свою ненависть к матери. При этом в силу возраста они симбиотически связаны с ней. Как следствие, возникает когнитивный диссонанс между их естественной привязанностью к матери и насаждаемой ненавистью к ней. У Милы ненависть к матери пока не сформирована.

Как заключили эксперты, у обоих супругов наблюдаются «патологизирующие» стили воспитания. Наиболее разрушительное влияние на психику оказывает влияние Анатолия Рогова, что может деформировать личность детей. Также, по мнению экспертов, в настоящее время до восстановления позитивного или, по крайней мере, индифферентного отношения обоих сыновей к матери, их совместное с ней проживание может спровоцировать реакцию активного протеста, вплоть до побега детей из дома. Влияние Рогова на младшую дочь в силу ее возраста не было столь опасным. Поэтому с психологической точки зрения, наиболее благоприятным для нее будет проживание с матерью.

Анатолий Рогов заказал рецензию, не согласившись с выводами экспертизы.

Оказалось, что в рецензируемом заключении  полностью отсутствуют материалы, его иллюстрирующие: бланки тестирования и анкетирования, варианты выбора материала, регистрационные листы, фото, рисунки, графики и пр. Это делает невозможным  проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных. На момент проведения исследования младшей дочери Рогова было неполных три года. Указанное время проведения исследования — с 15.00 до 15.30. Учитывая время в пути и временные затраты на организационный этап обследования, можно сделать вывод о том, что перед проведением диагностики девочка была лишена дневного сна. Данное обстоятельство является грубым нарушением обследования, поскольку повышает утомляемость, снижает продуктивность мышления и оказывает негативное влияние на психофизиологическое состояние ребенка. В свою очередь, это значительно снижает достоверность полученных данных.

По непонятным причинам время взаимодействия с одними подэкспертными совпадает со временем диагностики отношении других членов семьи. Проведение одновременного исследования является грубым нарушением процедуры. Каждая из методик должна проводиться в отдельный временной интервал, с обеспечением всех необходимых условий. Во время проведения индивидуального обследования взаимодействие подэкспертных между собой не допустимо. Кроме того, конфликтная ситуация в семье определяет высокий уровень эмоционально-психологического напряжения, влияющий на психическое состояние и поведенческие проявления как детей, так и родителей. В данном случае целесообразным было бы назначить участникам отдельное время.

Провести анализ рецензируемой экспертизы не представляется возможным, ввиду полного отсутствия каких-либо приложений. То есть, заключение является непроверяемым. Полученные выводы являются необоснованными, в связи, с чем данное заключение не является допустимым доказательством, и его выводы не могут быть положены в основу судебного решения.

В ходе рассмотрения дела о разделе наследства суд назначил посмертную судебно-психиатрическую экспертизу. Известно, что усопший при жизни страдал психиатрическим заболеванием. Должен ли эксперт учитывать периоды ремиссии? Между тем, отсутствие объективности в суждениях специалистов и процессуальные ошибки неизменно приводят к ложным выводам. Необходимо указать на заблуждения экспертов, и сделать это можно с помощью рецензии.

Янина Зырянова и Полина Левитина (все имена и фамилии изменены) судились из-за наследства брата. Александр Щербинин в завещании поделил равными долями право на однокомнатную квартиру в Москве и банковские сбережения между ними и двумя несовершеннолетними внучками. Янина, старшая из сестер, утверждала, что половина имущества брата и его денег, а также вещи должны принадлежать ей. Оставшуюся половину пусть делят между собой Полина и ее внучки. Выслушав доводы сторон, в апреле 2018 года судья назначил посмертную первичную судебно-психиатрическую экспертизу. Необходимо было выяснить, страдал ли умерший психическими расстройствами на момент подписания завещания в 2015 году, мог ли руководить своими действиями и отдавать им отчет.

Из материалов гражданского дела следует, что Александр Щербинин 1941 года рождения с 1990 года до момента смерти проживал в Москве. На праве собственности ему принадлежала квартира в Бибирево. Жены и детей у мужчины не было. С 1993 года Щербинин работал спортивным врачом во врачебно-физкультурном диспансере. На протяжении 15 лет работы нареканий со стороны руководства не было. Однако в 2009 году от спортсменов и тренеров посыпались жалобы на поведение доктора. Якобы на приеме рассказывает неприличные анекдоты, сажает себе на колени девочек. При этом главный врач диспансера стал часто получать от Щербинина рапорты с «ценными указаниями». Последней каплей были стихи, зачитанные во время официального приема министру здравоохранения.

В октябре 2010 года доктор был направлен на психиатрическое освидетельствование в Психоневрологический диспансер №18 с целью определения профпригодности. В направлении было указано, что отрицательные тенденции в поведении Щербинина сохраняются, усиливаясь осенью и зимой. В разговоре с тренерами и родителями он объявляет себя главным врачом диспансера. Спортивные мероприятия посещает с опаской, при этом не надевает белый халат, а прячется среди зрителей. Опоздание на работу оправдывает разрешением мэра Москвы. Если не уходит с работы в 18.00, то ночует в кабинете, поскольку боится темного времени суток.

По результату освидетельствования проводился дифференцированный диагноз между шизофренией и органическим расстройством. Определялись признаки когнитивной дисфункции, тенденции к интеллектуальному регрессу. Не исключалось и наличие хронического психического заболевания эндогенного характера.

В мае 2014 года у Александра Щербинина была диагностирована гипертоническая болезнь. В августе 2014 — началось амбулаторное лечение в ПНД №18. Выяснилось, что ранее мужчина писал жалобы в различные инстанции: в полицию, мэрию Москвы, генералу Колокольцеву. Это были жалобы на «залетного наркомана, который вредит электроволнами, бьет его через стены электрошокером, проникает «запросто» в его квартиру путем сканирования прибором вневедосмственной охраны». Щербинин утверждал, что от воздействия электрошокером он несколько раз падал в своей квартире, и ссылался на справку об обращении в травмпункт, где зафиксировал синяки и ссадины. Тут же – писал, что с одобрения Минздрава и Генерального штаба ВС РФ успешно внедряет программу «О развитии призывной молодежи в современных условиях – основы экономической и военной мощи России». Заявлял, что убедил солидных ученых чистить зубы утром и на ночь, и об этом передавали «устно на ТВ и бегущей строкой».

В апреле 2015 года Щербинин завещал свое имущество поделить на четверых родственников, завещание с того момента не менялось. В феврале 2017 года был установлен диагноз «Гипертензивная болезнь с преимущественным поражением сердца». При этом у больного отмечалась ясность сознания. В марте 2017 года он был  доставлен в Психиатрическую больницу, после того, как начал звонить в двери соседей и требовать, чтобы его впустили. При этом мужчина то кричал, что живет в этой квартире, то утверждал, что он приехал на конференцию. Чтобы успокоить соседа, пришлось вызвать полицию.

В больнице пациент мало говорил о себе. Считал, что ему 41 год, что когда-то был женат, и был «какой-то ребенок». Рассказывал, что много лет служил в разведке (хотя объективных данных об этом нет). Ввиду диагностированных заболеваний подэкспертного перевели в Боткинскую больницу. По словам медперсонала, за время пребывания в стационаре его никто не навещал, никто не интересовался его судьбой. Между тем, пациент нуждался в постоянном внимании и уходе. Было решено перевести больного в ГКБ №1 им. Н.И. Пирогова. Как отмечалось в медкарте, при поступлении туда он даже не мог расписаться в согласии на госпитализацию. Умер Александр Щербинин в апреле 2017 года. В больнице им. Н.И. Пирогова его также никто ни разу не навестил.

В сентябре 2017 года Янина Зырянова обратилась в суд о признании завещания брата недействительным. Ее сестра Полина Левитина заявила в суде, что в день составления завещания она виделась с братом, и он был в здравом уме. Тем не менее, экспертная комиссия пришла к выводу, что в юридически значимый период Щербинин не отдавал себе отчета. Психическое расстройство на фоне прогрессирующей сосудистой и соматической патологии привело к когнитивному дефициту с полным нарушением социальной адаптации и критики. В свою очередь, это лишало подэкспертного способности понимать значение своих действий и руководить ими.

Пытаясь оспорить выводы экспертизы, Левитины заказали рецензию.

Проанализировав заключение, рецензент нашел в нем процессуальные ошибки. В частности, нет дат начала и окончания экспертизы, не отражены сведения об учреждении, ее проводящем, не указан экспертный стаж специалистов. Не указана дата, когда эксперты были предупреждены об уголовной ответственности. Форма экспертизы не соответствует требованиям действующего законодательства.

В заключении отсутствует собственная исследовательская часть. Эксперты лишь перепечатали данные из медицинских документов без чёткой хронологии. Данные о проведении дополнительных исследований (с обязательным указанием лечебно- профилактических учреждений, где были установлены диагнозы, и Ф.И.О. врачей, их ставивших) отсутствуют. Не применены методики экспертного анализа, соотношения личных знаний экспертов с литературными данными науки и практики, абстрактного мышления в сочетании с логикой. В заключении нет ни одного полного описания соматического осмотра, неврологического и психического состояния Щербинина, необходимого для правильной и объективной оценки его поведенческих реакций.

Диагноз подэкспертного — «Параноидная шизофрения» — поставлен необоснованно, ничем не аргументирован. Непрофессионально, безосновательно и неверно сделан вывод о психическом расстройстве больного, его степени выраженности. Ответы на вопросы не являются честными, исчерпывающими и верными. Выводы экспертов вызывают сомнения в их объективности и правильности. Необоснованно и неверно даны ответы о способности подэкспертного понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период. Эксперты ссылались только на собственные субъективные суждения, не применяя современные научные познания. Вышеперечисленные факторы являются основанием для признания данной экспертизы недействительной, а так же поводом для назначения повторной, более квалифицированной судебной экспертизы

Постоянный «клиент» психиатрических лечебниц Иван Тяпкин продал земельный участок вместе с домовладением, на нем расположенным. Вскоре новый владелец избавился от старой постройки: дом был снесен, жильцы — выселены. Казалось бы, ничего странного, хозяин – барин. Да только земля и недвижимость принадлежали не Тяпкину, а его супруге. Покупатель утверждает, что законов не нарушал.

В детстве и юности Ваня Тяпкин (имена и фамилии изменены) ничем не выделялся среди сверстников. Родился в 1968 году. Закончил школу. Поступил в Краснодарский политехнический институт. После 1 курса – ушел в армию. Пока отдавал военный долг Родине, понял, что технические науки – совсем не его стезя: душа тянется к искусству. Вернувшись из армии, Иван поступил в Институт культуры, в котором и проучился последующие 3 года на факультете художественного творчества. Но – на дворе «стояли» 90-е, и в моде были не художники, а дельцы. Поэтому бросил Иван учебу ради денег. Вскоре женился, молодые жили в частном доме в станице Динской. Бизнес не заладился, но приусадебный участок помогал прокормить жену и двоих детей. Со временем Иван устроился в духовой оркестр, а потом и стал его руководителем.

В поле зрения психиатров мужчина впервые попал в 1998 году. Однажды он был задержан за то, что беспричинно избивал жену. Позже в беседе с сотрудниками милиции он высказывал какие-то бредовые предположения, что-то говорил о религии. Обвинял жену и сестру в колдовстве. А в дальнейшем Тяпкин стал постоянным пациентом психиатрических лечебниц Краснодарского края.

В 2012 году Иван проходил стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в связи с подозрением в совершении преступления по ст. 222 УК РФ «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов». Согласно заключению, на тот момент Тяпкин страдал параноидальной шизофренией, находился в состоянии ремиссии. С октября 2013 по апрель 2014 года мужчина проходил стационарное лечение в психоневрологическом диспансере, куда был помещен принудительно. Родственники сообщили, что онотказывался от еды и не спал по ночам, домом совсем не занимался. В мыслях о том, что цифры – «печать дьявола», Тяпкин выбросил все документы, включая паспорт. Причем, категорически отказывался получать новый. После пройденного лечения наблюдался у психиатра амбулаторно.

В 2016 году Елена Тяпкина обратилась в суд. В исковом заявлении она просила истребовать из незаконного владения Сергея Пухалова земельный участок площадью 511 кв.м в ст. Динской Краснодарского края, применить последствия недействительности договора купли-продажи, признать недействительной выписку из похозяйственной книги о праве собственности на землю у Ивана Тяпкина. В обосновании иска было предъявлено решение Динского районного суда от 2 сентября 1999 года о разделе совместно нажитого в браке имущества между супругами. Право собственности на домовладение и земельный участок было закреплено за истицей. Она также сообщила, что ранее проживала в доме с двумя детьми, но в теперь дом снесен. В 2014 году Тяпкина узнала, что ее муж продал дом и участок Пухалову, который вскоре зарегистрировал право собственности, жильцов выселил, а дом снес.

В свою очередь, новый собственник подал встречный иск, в котором просил признать его добросовестным покупателем, отменить обеспечительные меры в отношении участка и взыскать с Елены Тяпкиной 1 млн руб. в качестве компенсации морального вреда. В обоснование своих требований предъявил документы, подтверждающие право собственности на землю, сообщив, что о споре из-за участка узнал только в ходе заседания.

В апреле 2016 года судом была назначена первичная стационарная судебно-психиатрическая экспертиза Ивана Тяпкина, в отношении которого решался вопрос о недееспособности. Эксперту необходимо было выяснить, страдает ли Тяпкин психическими заболеваниями, и мешают ли они руководить ему своими действиями и отдавать им отчет.

В ходе исследования выяснилось, что на протяжении всей своей жизни Тяпкин получал черепно-мозговые травмы, лечился стационарно. Состояние его изменилось с 1997 года: нарушился сон, появилась раздражительность. Мужчина стал много читать, преимущественно, религиозную литературу. Затем стал ходить к гадалкам и прочим «вещуньям». Жену свою постоянно ревновал без повода, начал ее бить. В марте 1998 года — был госпитализирован в Краснодарскую краевую психбольницу, где находился на протяжении двух месяцев с диагнозом «Шизофрения. Параноидальный синдром». После выписки чувствовал себя хорошо, работал охранником. В январе 2001 года на фоне раздела имущества с женой стал агрессивен к сестре, угрожал расправой, вел себя неадекватно. Был снова госпитализирован с диагнозом «Острая реакция на стресс». В 2012 году в связи с подозрением по ст.222УК РФ экспертизой было дано заключение, что Тяпкин нуждается в принудительной госпитализации и лечении у психиатра. Последняя госпитализация была в 2013-2014 гг., после выписки — перебивался случайными заработками.

В период проведения экспертизы отмечалось мышление, разорванное по шизофреническому типу, сниженный мнестико-интеллектуальный уровень. Уровень IQ – 60 баллов. Ответы на вопросы не всегда по существу. Подэкспертный вел себя апатично. Критика отсутствовала. Психомоторный темп — нарушен. Критико-прогностические способности снижены. Согласно выводам экспертизы, Тяпкин страдает хроническим психическим расстройством в виде параноидной щизофрении непрерывно-прогредиентного течения. Лишен способности понимать значение своих действий и руководить ими.

В октябре 2016 года Динской районный суд назначил еще одну экспертизу -первичную амбулаторную судебно-психиатрическую. В этот раз специалисту необходимо было определить, страдал ли Тяпкин в период заключения договора купли-продажи с Пухаловым каким-либо психическим расстройством, мог ли он отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Как следует из обстоятельств дела, после выписки из психоневрологического диспансера в 2014 году, подэкспертный жил у родителей. На приемы к врачу ходил с мамой. В этот период у него было констатировано психиатрическое расстройство личности. Кстати, в 2015 году Тяпкин из родительского дома внезапно исчез. Оставил записку, что уехал на заработки, но куда — не сказал. Спустя несколько месяцев его нашли в Сочи, «заработки» обернулись бродяжничеством и пьянством. В Динскую Ивана привезли насильно, возвращаться домой не хотел. Говорил, что хорошо живет, и вообще ему уже 50 лет, а значит, он взрослый и может ездить, куда угодно. В августе 2016 года мужчина был госпитализирован в Психоневрологическую специализированную больницу с диагнозом: «Параноидальная шизофрения, параноидальный синдром на фоне эмоционально-волевого снижения. Стойкая социальная дезадаптация».

Согласно выводам экспертизы, в юридически значимый период Иван Тяпкин страдал психиатрическим расстройством. Данные психиатрического обследования выявили наличие характерных изменений в эмоционально-волевой сфере, снижение продуктивности мышления и критико-прогностических способностей. Т.е. подэкспертный не мог оценивать адекватно свои действия и руководить ими в период заключения договора купли-продажи.

С выводами этой экспертизы Сергей Пухалов не согласился. В июне 2018 года было проведено ее рецензирование, которое выявило процессуальные ошибки. В частности — отсутствие дат начала и окончания экспертизы, не отражены сведения об органе или лице, которые ее назначили, нет сведений об учреждении, проводящем исследование, не указан экспертный стаж специалистов. К тому же, документ не имеет чёткой структуры. Эксперты не предупреждались надлежащим образом об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, и уже по этой причине их подписи не имеют юридической силы.

В экспертизе присутствуют только перепечатанные данные из медицинских документов, без чёткой хронологии, подтверждающих лабораторных данных и дополнительных исследований. Отсутствует собственная, исследовательская часть экспертизы. Не применены методики экспертного анализа,  нет соотношения личных знаний экспертов с литературными данными науки и практики. Также экспертами абсолютно не изучен объективный и субъективный анамнез Ивана Тяпкина. Лишь отмечены выборочные факты из его жизни и диагнозы, без пояснений, исследований и трактовки. В заключении нет ни одного полного описания соматического осмотра, неврологического и психического состояния подэкспертного. Данные статусы эксперты не описывают вовсе. Не проведено психологическое исследование, хотя для амбулаторной первичной судебно — психиатрической экспертизы это является необходимым атрибутом.

В экспертизе отмечается необоснованная и ничем не аргументированная, неверная интерпретация имеющихся у Тяпкина заболеваний. Оценка его психического состояния, способности понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период дана неправильно. Экспертиза не является полной, всесторонней и объективной, что противоречит действующим требованиям законодательства. Согласно рецензии, выводы экспертов ничем не обоснованы и не являются верными. Таким образом, заключение не может быть принято судом как доказательство по делу, а это является поводом для назначения повторной экспертизы.

Рецензия была передана на рассмотрение суда. По делу назначена повторная экспертиза.