Постоянный «клиент» психиатрических лечебниц Иван Тяпкин продал земельный участок вместе с домовладением, на нем расположенным. Вскоре новый владелец избавился от старой постройки: дом был снесен, жильцы — выселены. Казалось бы, ничего странного, хозяин – барин. Да только земля и недвижимость принадлежали не Тяпкину, а его супруге. Покупатель утверждает, что законов не нарушал.

В детстве и юности Ваня Тяпкин (имена и фамилии изменены) ничем не выделялся среди сверстников. Родился в 1968 году. Закончил школу. Поступил в Краснодарский политехнический институт. После 1 курса – ушел в армию. Пока отдавал военный долг Родине, понял, что технические науки – совсем не его стезя: душа тянется к искусству. Вернувшись из армии, Иван поступил в Институт культуры, в котором и проучился последующие 3 года на факультете художественного творчества. Но – на дворе «стояли» 90-е, и в моде были не художники, а дельцы. Поэтому бросил Иван учебу ради денег. Вскоре женился, молодые жили в частном доме в станице Динской. Бизнес не заладился, но приусадебный участок помогал прокормить жену и двоих детей. Со временем Иван устроился в духовой оркестр, а потом и стал его руководителем.

В поле зрения психиатров мужчина впервые попал в 1998 году. Однажды он был задержан за то, что беспричинно избивал жену. Позже в беседе с сотрудниками милиции он высказывал какие-то бредовые предположения, что-то говорил о религии. Обвинял жену и сестру в колдовстве. А в дальнейшем Тяпкин стал постоянным пациентом психиатрических лечебниц Краснодарского края.

В 2012 году Иван проходил стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в связи с подозрением в совершении преступления по ст. 222 УК РФ «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов». Согласно заключению, на тот момент Тяпкин страдал параноидальной шизофренией, находился в состоянии ремиссии. С октября 2013 по апрель 2014 года мужчина проходил стационарное лечение в психоневрологическом диспансере, куда был помещен принудительно. Родственники сообщили, что онотказывался от еды и не спал по ночам, домом совсем не занимался. В мыслях о том, что цифры – «печать дьявола», Тяпкин выбросил все документы, включая паспорт. Причем, категорически отказывался получать новый. После пройденного лечения наблюдался у психиатра амбулаторно.

В 2016 году Елена Тяпкина обратилась в суд. В исковом заявлении она просила истребовать из незаконного владения Сергея Пухалова земельный участок площадью 511 кв.м в ст. Динской Краснодарского края, применить последствия недействительности договора купли-продажи, признать недействительной выписку из похозяйственной книги о праве собственности на землю у Ивана Тяпкина. В обосновании иска было предъявлено решение Динского районного суда от 2 сентября 1999 года о разделе совместно нажитого в браке имущества между супругами. Право собственности на домовладение и земельный участок было закреплено за истицей. Она также сообщила, что ранее проживала в доме с двумя детьми, но в теперь дом снесен. В 2014 году Тяпкина узнала, что ее муж продал дом и участок Пухалову, который вскоре зарегистрировал право собственности, жильцов выселил, а дом снес.

В свою очередь, новый собственник подал встречный иск, в котором просил признать его добросовестным покупателем, отменить обеспечительные меры в отношении участка и взыскать с Елены Тяпкиной 1 млн руб. в качестве компенсации морального вреда. В обоснование своих требований предъявил документы, подтверждающие право собственности на землю, сообщив, что о споре из-за участка узнал только в ходе заседания.

В апреле 2016 года судом была назначена первичная стационарная судебно-психиатрическая экспертиза Ивана Тяпкина, в отношении которого решался вопрос о недееспособности. Эксперту необходимо было выяснить, страдает ли Тяпкин психическими заболеваниями, и мешают ли они руководить ему своими действиями и отдавать им отчет.

В ходе исследования выяснилось, что на протяжении всей своей жизни Тяпкин получал черепно-мозговые травмы, лечился стационарно. Состояние его изменилось с 1997 года: нарушился сон, появилась раздражительность. Мужчина стал много читать, преимущественно, религиозную литературу. Затем стал ходить к гадалкам и прочим «вещуньям». Жену свою постоянно ревновал без повода, начал ее бить. В марте 1998 года — был госпитализирован в Краснодарскую краевую психбольницу, где находился на протяжении двух месяцев с диагнозом «Шизофрения. Параноидальный синдром». После выписки чувствовал себя хорошо, работал охранником. В январе 2001 года на фоне раздела имущества с женой стал агрессивен к сестре, угрожал расправой, вел себя неадекватно. Был снова госпитализирован с диагнозом «Острая реакция на стресс». В 2012 году в связи с подозрением по ст.222УК РФ экспертизой было дано заключение, что Тяпкин нуждается в принудительной госпитализации и лечении у психиатра. Последняя госпитализация была в 2013-2014 гг., после выписки — перебивался случайными заработками.

В период проведения экспертизы отмечалось мышление, разорванное по шизофреническому типу, сниженный мнестико-интеллектуальный уровень. Уровень IQ – 60 баллов. Ответы на вопросы не всегда по существу. Подэкспертный вел себя апатично. Критика отсутствовала. Психомоторный темп — нарушен. Критико-прогностические способности снижены. Согласно выводам экспертизы, Тяпкин страдает хроническим психическим расстройством в виде параноидной щизофрении непрерывно-прогредиентного течения. Лишен способности понимать значение своих действий и руководить ими.

В октябре 2016 года Динской районный суд назначил еще одну экспертизу -первичную амбулаторную судебно-психиатрическую. В этот раз специалисту необходимо было определить, страдал ли Тяпкин в период заключения договора купли-продажи с Пухаловым каким-либо психическим расстройством, мог ли он отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Как следует из обстоятельств дела, после выписки из психоневрологического диспансера в 2014 году, подэкспертный жил у родителей. На приемы к врачу ходил с мамой. В этот период у него было констатировано психиатрическое расстройство личности. Кстати, в 2015 году Тяпкин из родительского дома внезапно исчез. Оставил записку, что уехал на заработки, но куда — не сказал. Спустя несколько месяцев его нашли в Сочи, «заработки» обернулись бродяжничеством и пьянством. В Динскую Ивана привезли насильно, возвращаться домой не хотел. Говорил, что хорошо живет, и вообще ему уже 50 лет, а значит, он взрослый и может ездить, куда угодно. В августе 2016 года мужчина был госпитализирован в Психоневрологическую специализированную больницу с диагнозом: «Параноидальная шизофрения, параноидальный синдром на фоне эмоционально-волевого снижения. Стойкая социальная дезадаптация».

Согласно выводам экспертизы, в юридически значимый период Иван Тяпкин страдал психиатрическим расстройством. Данные психиатрического обследования выявили наличие характерных изменений в эмоционально-волевой сфере, снижение продуктивности мышления и критико-прогностических способностей. Т.е. подэкспертный не мог оценивать адекватно свои действия и руководить ими в период заключения договора купли-продажи.

С выводами этой экспертизы Сергей Пухалов не согласился. В июне 2018 года было проведено ее рецензирование, которое выявило процессуальные ошибки. В частности — отсутствие дат начала и окончания экспертизы, не отражены сведения об органе или лице, которые ее назначили, нет сведений об учреждении, проводящем исследование, не указан экспертный стаж специалистов. К тому же, документ не имеет чёткой структуры. Эксперты не предупреждались надлежащим образом об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, и уже по этой причине их подписи не имеют юридической силы.

В экспертизе присутствуют только перепечатанные данные из медицинских документов, без чёткой хронологии, подтверждающих лабораторных данных и дополнительных исследований. Отсутствует собственная, исследовательская часть экспертизы. Не применены методики экспертного анализа,  нет соотношения личных знаний экспертов с литературными данными науки и практики. Также экспертами абсолютно не изучен объективный и субъективный анамнез Ивана Тяпкина. Лишь отмечены выборочные факты из его жизни и диагнозы, без пояснений, исследований и трактовки. В заключении нет ни одного полного описания соматического осмотра, неврологического и психического состояния подэкспертного. Данные статусы эксперты не описывают вовсе. Не проведено психологическое исследование, хотя для амбулаторной первичной судебно — психиатрической экспертизы это является необходимым атрибутом.

В экспертизе отмечается необоснованная и ничем не аргументированная, неверная интерпретация имеющихся у Тяпкина заболеваний. Оценка его психического состояния, способности понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период дана неправильно. Экспертиза не является полной, всесторонней и объективной, что противоречит действующим требованиям законодательства. Согласно рецензии, выводы экспертов ничем не обоснованы и не являются верными. Таким образом, заключение не может быть принято судом как доказательство по делу, а это является поводом для назначения повторной экспертизы.

Рецензия была передана на рассмотрение суда. По делу назначена повторная экспертиза.

Договор дарения – один из способов передачи имущества в наследство, казалось бы, устраняющий взаимные претензии между членами семьи. На деле же все не так, и в ряде ситуаций кто-либо из родственников может потребовать пересмотра завещания после смерти дарителя.

Пенсионерка Зоя Китаева незадолго до смерти подарила сыну имущество. Николай проживал вместе с 90-летней матерью и ухаживал за ней. По договорам дарения, мужчина получил садовый домик с прилегающим земельным участком в Тверской области близ деревни Черногубово, а также долю в общей долевой собственности на жилой дом и земельный участок в Твери. Однако, в 2017 году Николай умер, и недвижимость унаследовала его супруга Людмила Бурцева, вот только спокойно ею пользоваться довелось недолго. Через  несколько месяцев в суд обратилась Ольга Михеева, сестра Николая, решив оспорить волю матери. Истица просила установить факт принятия наследства, признать договоры дарения земельных участков и недвижимости недействительными и включить спорное имущество в общую наследственную массу.

По словам Михеевой, ее мать 1925 года рождения, отчуждая недвижимость и землю Николаю Китаеву, не отдавала отчет своим действиям. Тем более, что доверенность нотариусу на совершение действий по оформлению сделки была выдана незадолго до смерти. Михеева рассказала, что уже в 2006 году Зоя Кирилловна почти ничего не видела, ей установили инвалидность бессрочно. С февраля 1979 года — был выставлен диагноз церебральный атеросклероз, хроническая недостаточность мозгового кровообращения. Китаева жаловалась на головокружения, падала и якобы часто получала сотрясения мозга. Вследствие болезней зрение ее снизилось почти до полной слепоты. С августа 2014 года старушка не могла самостоятельно передвигаться, и уход осуществлял не только Николай, но и другие родственники. При этом больная почти ничего не ела, перестала узнавать родных и путалась во времени и местонахождении. Сам же Николай был неврастеником и тайно женился, поэтому о существовании Бурцевой родственникам было ничего не известно. Касаемо документов, мать их не подписывала: доверенность подписывал рукоприкладчик, а договоры дарения – нотариус, представитель по доверенности. Михеева также утверждала, что после смерти Зои Кирилловны — фактически пользовалась и землей, и недвижимостью.

Людмила Бурцева требования истицы не признала, рассказав суду, что до смерти ее мужа Михеева почему-то не заявляла о своих требованиях. Оспариваемое имущество на момент оглашения завещания Китаевой, не входило в состав наследства, а фактически уже принадлежало ее сыну. Относительно фактического пользования землей и домом в деревне, Бурцева пояснила, что речь идет о другом участке. Михеева и ее сын владеют земельным участком — смежным со спорным — в том же садово-некоммерческом товариществе.

Рукоприкладчик, возивший Китаеву к нотариусу, пояснил, что в контору старушка шла сама, хоть и опиралась на его руку. В ходе общения с нотариусом речь была связная и осмысленная. Нотариус, подтвердивший информацию, рассказал, что доверенность на его имя была оформлена по просьбе самой Зои Кирилловны, поскольку ей было трудно сидеть в очередях и ходить. При этом личность и дееспособность ее были проверены, проект доверенности зачитан вслух. Он также пояснил, что, согласно выданной доверенности, мог заключать договоры дарения недвижимости и подписывать их от имени Китаевой. Кстати, сына ее знал давно, как и о намерении Зои Кирилловны «переписать» на него собственность.

Выслушав стороны, суд констатировал противоречия в показаниях свидетелей. Поэтому в июне 2018 года по делу была назначена комиссионная посмертная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. На исследование специалиста были поставлены вопросы, страдала ли Китаева на момент составления завещания психическими расстройствами, понимала ли она значение своих действий и могла ли руководить ими.

Как следует из амбулаторной карты, на протяжении всей жизни Зоя Кирилловна, действительно, обращалась к врачам с жалобами на зрение и слух, высокое артериальное давление, головные боли, шум в ушах. Различными специалистами ей были установлены диагнозы: артериальная гипертония, атеросклероз сосудов головного мозга, ИБС, стенокардия, ДЭП, церебральный атеросклероз, катаракта, сахарный диабет. Кроме того, Китаева была инвалидом 3 группы по общему заболеванию. В то же время записи о психических нарушениях в карте отсутствуют. Врачом-психиатром она не была консультирована, недееспособной или ограниченно дееспособной — никогда не признавалась. «Принимая во внимание диагнозы Китаевой, вышеуказанные расстройства не сопровождались расстройством психики и выраженным интеллектуально-мнестическим снижением. Снижением критических способностей и болезненными расстройствами мышления подэкспертная не страдала. Тотального выраженного нарушения адаптации не наблюдалось, сохранялась практическая ориентировка в современной жизни, — говорится в исследовании. — В юридически значимой ситуации Китаева вела себя осмысленно, понимала значение своих действий и могла руководить ими».

Ольга Михеева с выводами экспертизы не согласилась, решив заказать рецензию.

В ходе анализа документа были выявлены грубые нарушения действующего законодательства. Выяснилось, что экспертиза составлена без строгого соблюдения нормативно-правовых актов, указания методик, а специалисты ссылаются лишь на собственные суждения. В частности, документ не имеет четкой структуры и не содержит всей необходимой информации, которая должна быть указана. Не указан экспертный стаж специалистов и нет полной информации о них. В исследовании присутствуют только данные из материалов дела и перенесенные из медицинской карты. Однако, посмертная судебная психолого-психиатрическая экспертиза требует очень глубоких психологических и психиатрических знаний. Эксперты должны иметь огромный практический опыт, поскольку объективная оценка психического состояния человека при жизни без этого невозможна. После смерти выяснить это никак нельзя. Посмертная экспертиза является самой сложной, поскольку очень трудно собрать реальные факты, чтобы с точностью говорить о состоянии человека. Поэтому здесь большое значение имеет тщательность сбора и изучения материалов, последовательность  конструктивность изложения выводов.

В данном случае объективный и субъективный анамнез абсолютно не был изучен. Не были запрошены у суда дополнительные материалы, не предприняты меры для их получения. При проведении психологического анализа необходимо использовать методы ретроспективного психологического анализа, но этого сделано не было. Кроме того, проигнорирована структурность и методичность экспертного заключения. Нет абзацев. Сплошной текст вызывает путаницу и затягивает процесс ознакомления с выводами экспертизы. Все это является основанием для назначения более квалифицированной повторной экспертизы.

В настоящее время выводы рецензии находятся на рассмотрении суда.

Житель Северодвинска завещал свое имущество постороннему человеку, оставив родственников ни с чем. Посмертная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, назначенная судом, признала, что в юридически значимый период мужчина страдал психическим заболеванием. Однако в этой истории слишком много противоречий, чтобы признать заключение достоверным.

Определением суда была назначена посмертная судебная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза Семена Степановича Батулина (фамилии изменены) 1938 года рождения. Необходимость в проведении исследования возникла в связи с рассмотрением гражданского дела о признании завещания недействительным.

Эксперты должны были выяснить, страдал ли Батулин психическими расстройствами на момент подписания завещания 7 декабря 2017 года; каковы были личностные его особенности; понимал ли он значение своих действий и мог ли руководить ими.

Согласно материалам дела, подэкспертный родился в Архангельской области, был женат. В 1970 году родился сын, а в 1971 – дочь. В Северодвинске владел двухкомнатной квартирой площадью  41,8 кв.м. В 2003 году приватизировал ее, а в 2005 – оформил в собственность. Квартира является предметом спора.

Из медицинских документов следует, что в 2007 году Семен Степанович находился в стационаре хирургического отделения Центральной медико-санитарной части-58 в Северодвинске. В записях за тот же год есть упоминания о том, что подэкспертный страдал гипертонией и остеохондрозом. В октябре 2017 года ему поставлен диагноз «Артериальная гипертензия. Гипертонический криз». Мужчина находился на лечении в кардиологическом отделении с диагнозом «Гипертоническая болезнь 2 ст., риск 3. Осложнения». В 2010 году после эмоционального стресса отмечалось ухудшение здоровья. В период госпитализации в ноябре 2010 — жалобы на головные боли, головокружения, неустойчивость при ходьбе, боли в пояснице, коленных и голеностопных суставах.  В июле 2011 года на приеме у невролога Батулин жаловался на приступы с потерей сознания. Ему была рекомендована консультация психиатра. Согласно заключению врача, память пациента была умеренно снижена, интеллект — снижен незначительно, «когнитивное расстройство легкой степени в связи с сосудистым заболеванием».

В мае 2012 года подэкспертный был консультирован психоневрологом. Ему был поставлен диагноз «Энцефалопатия смешанного генеза с эписиндромом, дисфориями и психопатоподбными расстройствами». При этом, как ранее отмечали врачи, пациент уже не первый раз настойчиво требовал копии медицинских документов обязательно на бланках больницы. Условия оформления бланков диктовал сам.

В 2013 году диагностирована психопатия с периодическими дисфориями и негативизмом. Акцентуированная личность проявлялась «чертами требовательности и брутальной настойчивости». В дневниках невролога было указано, что Батулин постоянно грубил медперсоналу, предъявлял многочисленные неструктурированные жалобы немедицинского характера, постоянно требовал встречи с руководством и активно находил недостатки в лечебном процессе. Отказываясь принимать  рекомендованные ему препараты из аптечной сети ЦКБ, мужчина настаивал на приеме препаратов, купленных за свой счет. При этом обвинял лечащего врача в том, что терапия не является бесплатной. От консультации врача-психиатра отказывался.

В 2014 году обращался к врачам в связи с другими хроническими заболеваниями. В 2015 году Батулина госпитализировали в плановом порядке в ЦМСЧ-58 в кардиологическое отделение. При КТ-исследовании мозга выявлялись признаки смешанной атрофии мозга, постишемических изменений в височных долях и правой теменной. В период нахождения в стационаре пациент давал указания лечащему врачу: рекомендовал сделать ему массаж и клизму и поставить капельницу. При этом сам указывал врачу, какой препарат капать и в каком количестве. С марта по апрель 2017 года проходил стационарное лечение в неврологическом отделении ЦМСЧ-58. В апреле того же года Батулин проходил психологическое исследование. Когнитивные нарушения не выявлены, однако, врач отметил высокую личностную и реактивную тревожность.

В мае 2017 года — осмотрен врачом-психиаром. Установлен диагноз: «Органическое эмоционально-лабильное расстройство выраженной степени с умеренным когнитивным снижением».  В процессе госпитализации Семен Степанович отказался от части обследований.

В сентябре был госпитализирован в урологическое отделение. Лечение саботировал, антибиотики не принимал, не давал поставить инфузию и инъекции. При этом написать отказ от антибактериального лечения тоже не хотел.

В декабре 2017 года мужчина подписал завещание, в котором все свое имущество – квартиру в Северодвинске, большую библиотеку и предметы домашней обстановки завещал некоему Константину Трубачеву 1972 года рождения. В том же месяце у подэкспертного была диагностирована деменция смешанного генеза с аффективными поведенческими нарушениями. Состояние здоровья прогрессивно ухудшалось. Мужчина умер в январе 2018 года. Его дети и родственники по завещанию не получили ничего.

Сестра усопшего обратилась в Северодвинский городской суд  иском против Трубачева о признании документа недействительным. В качестве свидетеля был допрошен нотариус, составлявший завещание. Он рассказал, что в день подписания бумаги беседовал с Батулиным. Узнав, что мужчина хочет оставить имущество постороннему человеку, нотариус поинтересовался, есть ли родственники. Семен Степанович ответил, что есть сын, но он живет в Москве в своей квартире. Есть дочь, но она тоже не живет в Северодвинске, занимается медициной, давно состоялась в профессии, а потому – финансово обеспечена. Жены нет. Из беседы нотариус понял, что отношения с детьми были сложные. Семен Степанович рассказал, что, когда приезжал в Москву в гости к сыну, тот даже специально уезжал из квартиры.

В 2013 году завещание было оформлено на сестру, но в январе 2017 года Батулин переменил свое решение, сказав, что «у нее все есть». Трубачев помогал ему по хозяйству и в больнице: провожал, встречал, ездил за продуктами. Ни малейшего сомнения в дееспособности завещателя у нотариуса не возникло.

Константин Трубачев сообщил, что познакомился с Семеном Батулиным в 2014 году на собрании пушкинского общества, где тот выступал. Молодой человек писал стихи и попросил Семена Степановича дать рецензию. В дальнейшем это переросло в своего рода дружбу.

Из материалов дела известно, что свою квартиру подэкспертный хотел превратить в музей. В Северодвинске Батулина знали как деятельного публичного человека, который не сидел на месте, а активно участвовал в жизни города, выступал с лекциями, взаимодействовал с властью. Когда-то Семен Степанович был депутатом РСФСР. В последние годы жизни свидетели не замечали в общении с ним каких-либо психических отклонений: говорил правильно, мысли излагал четко.

Впрочем, как следует из медицинской документации, признаки психического расстройства появились у него в декабре 2017 года, т.е. незадолго до смерти.  До января 2018-го – нарушений мнестико-интеллектуальной деятельности не наблюдалось.

На основании проведенного исследования комиссия пришла к выводу, что Семен Батулин на момент подписания завещания страдал психическим расстройством, которое развилось на фоне смешанных заболеваний. По этой причине он не мог понимать значения своих действий и руководить ими.

Константин Трубачев заказал рецензию.

По заключению рецензента, экспертиза выполнена в нарушение требований ст. 25 федерального закона № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ». В ней не отражены полные сведения о том, кто назначил экспертизу. Не указано, в какой организации она проведена. Документ не имеет юридической силы, поскольку эксперты надлежащим образом не предупреждались об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Члены комиссии не ответили аргументировано на вопросы, поставленные судом. Тем самым, нарушили нормативно-правовые акты, что говорит либо о некомпетентности экспертов, либо об их преднамеренном действии.

В заключении присутствуют только перепечатанные данные из медицинских документов и материалов дела, — без чёткой хронологии и подтверждающих лабораторных данных, без дополнительных исследований и обязательного указания ЛПУ, где были установлены диагнозы. Отсутствует собственная исследовательская часть. Нет ни одного полного описания соматического осмотра, неврологического и психического состояния подэкспертного. Данные медицинских документов интерпретированы неверно.

Документ не имеет чёткой структуры. В нем нет четких выделенных частей или абзацев, повествование идет сплошным текстом.

Согласно методикам, в комиссионной судебно-психиатрической экспертизе каждый из специалистов должен указать, какие исследования и в каком объеме провел, какие факты установил и к каким выводам пришел. Каждый эксперт подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несёт за неё ответственность. В данном случае эти требования проигнорированы: заключение подписано всеми экспертами вместе.

Заключение носит формальный и поверхностный характер и не может считаться научно-обоснованным, полным, всесторонним и тщательным. Ответы на поставленные вопросы не являются честными и исчерпывающими. Выводы экспертов – сомнительны и не объективны. Экспертиза произведена с грубыми нарушениями действующего законодательства, что является основанием для признания ее недействительной.

Повреждение или порча чужого имущества влечет за собой уголовное наказание. Даже если сторона, причинившая вред, изначально согласна пойти на «мировую» и возместить ущерб, необходимо провести судебно-психиатрическую экспертизу. Вот только некачественно сделанное заключение к делу приобщить нельзя, а кроме того, и расследование затягивается. В такой ситуации необходимо экспертизу рецензировать. Читать далее

Имущественные споры наследников могут стать причиной судебного разбирательства. Когда сомнения вызывает законность документа, а судебная психолого-психиатрическая экспертиза не дает четких ответов на вопросы, возможно ли оспорить сфабрикованное завещание? Читать далее

Развод между супругами может быть весьма болезненным, если дело касается раздела имущества. Но как разделить права и совместные обязанности по воспитанию ребенка? Порою этот спор настолько не разрешим, что каждая из сторон вынуждена отстаивать личные требования в суде. В этом случае данные экспертизы и заключение рецензии, являясь доказательствами по делу, приводят к объективному решению. Читать далее