Вопреки огромным затратам крупных компаний на улучшение условий труда, несчастные случаи на производстве до сих пор имеют место быть. Как правило, работник может рассчитывать на денежную компенсацию ущерба. Но требования, заявленные спустя много лет после инцидента, могут быть не удовлетворены работодателем. В этом случае сотруднику придется обосновать претензию с помощью медицинских документов, подтверждающих динамику ухудшения здоровья. И в случае недостатка врачебных записей, доказать правоту не поможет даже экспертиза. Читать далее
Решение суда вынесено, дело закрыто. Впереди у осужденного – дорога по этапу и отбытие срока лишения свободы. Обвиняющая сторона уверена: теперь-то уж точно негодяй получит по заслугам, а заодно и обдумает содеянное. Но, что, если в колонию отправлен невиновный? Читать далее
Оспорить оправдывающую бездействие врачей экспертизу – реально!
Людям в белых халатах доверяют самое ценное — здоровье. Однако, бездействие врачей может стоить пациенту самой жизни. Больной умер во время операции – причастность докторов очевидна. Но, если смерть произошла в послеоперационный период? Когда Минздрав оправдывает коллег, судмедэкспертиза не учитывает очевидных фактов, а следствие закрывает уголовное дело, не вникая в подробности, рецензия на экспертизу становится единственным выходом. Читать далее
Экспертиза психического состояния играет важную роль в расследовании тяжких преступлений. Ведь именно от ее выводов зависит, будет ли виновный отбывать наказание в местах лишения свободы или отправится в медицинскую лечебницу. Убийство, совершенное в состоянии алкогольного опьянения, может и не повлечь за собой полной меры ответственности, если экспертиза говорит о психическом заболевании подозреваемого. Но если выводы экспертов окажутся недостоверными, за содеянное придется отвечать даже в преклонном возрасте.
Проблема качества оказания бесплатных медицинских услуг заслуживает особого внимания, если речь идет о родовспоможении и здоровье малышей. В 2015 году промедление и халатность врачей Ухтинского роддома привели к гибели ребенка во время операции кесарева сечения. При этом ни Министерство здравоохранения Республики Коми, ни следственные органы в действиях медиков состава преступления не увидели. Судебно-медицинская экспертиза оказалась на стороне докторов. Однако, ее детальный анализ и ряд неожиданных выводов привели к новому витку в расследовании дела. Читать далее
Проблема качества оказания бесплатных медицинских услуг заслуживает особого внимания, если речь идет о родовспоможении и здоровье малышей. В 2015 году промедление и халатность врачей Ухтинского роддома привели к гибели ребенка во время операции кесарева сечения. При этом ни Министерство здравоохранения Республики Коми, ни следственные органы в действиях медиков состава преступления не увидели. Судебно-медицинская экспертиза оказалась на стороне докторов. Однако, ее детальный анализ и ряд неожиданных выводов привели к новому витку в расследовании дела.
Иван и Татьяна мечтали о ребенке. В семье уже подрастал трехлетний Антошка, когда на свет появился его младший брат. Но супругов постигло несчастье: малыш умер через два месяца после рождения. Новость о третьей беременности Иван принял с восторгом, решив, что будет оберегать жену от всех невзгод. В октябре 2014 года Татьяна стала на учет в Ухтинском межтерриториальном родильном доме. Супруги выполняли все рекомендации врача: «нет» вредным привычкам, здоровое питание и только здоровый образ жизни. Анализы были в норме, и никаких отклонений не наблюдалось. В целом беременность протекала нормально, вот только однажды УЗИ показало однократное обвитие плода пуповиной. Обеспокоенная, Татьяна спросила, угрожает ли это здоровью и жизни ребенка, но врачи заверили: «Ничего страшного. Такое, действительно, бывает. Разрешится».
В июне 2015 года, когда начались схватки, Иван привез супругу в роддом. После того, как были оформлены все необходимые документы, Татьяну проводили в родильный зал. Было около 3 часов ночи, когда в палату вошла женщина в белом халате – врач роддома. Она осмотрела Татьяну и задала несколько вопросов. «Это моя третья беременность, и я уже знала, что делать, — рассказывает пациентка. – Я сразу же сообщила про обвитие пуповиной шеи у ребенка, ответила на вопросы врача. Вскоре передали обменную карту, и она ушла». Было решено провести кардиотокографию ребенка, запись велась на протяжении часа, после чего Татьяне сказали, что все в норме. При этом сама женщина чувствовала все нарастающую боль и тревогу, будто бы «что-то идет не так». Она попросила сделать анестезию и позвать врача. Акушерка сделала укол, но врача Татьяна увидела только через 2 часа.
Тревога нарастала, схватки стали редкими. Психологическое состояние женщины усугублялось еще и поведением врача: акушерку отправили на поиски другого доктора, и когда тот пришел в палату, коллеги начали совещаться. Второй врач предложил сделать анализ кислотно-щелочного состояния крови ребенка и сказал, что надо «еще подождать». Данные КЩС были готовы через 20 минут. «Жаль если не родит сама, есть еще полчаса», — резюмировал доктор и снова вышел из палаты. Было почти 7 утра, когда, измученная болью, неизвестностью и странным поведением врачей, женщина взмолилась сделать ей кесарево сечение. Лишь через полчаса Татьяну повезли в операционную…
Спасти ребенка не удалось. Врач-реаниматолог разводил руками и «не знал» причину смерти. Говорил, что ребенок родился здоровым и доношенным, но потом «почему-то умер». Из-за осложнения после родов Татьяна провела в больнице еще несколько недель, а затем была выписана с изменениями общего анализа крови, хотя и чувствовала себя не вполне здоровой.
Министерством здравоохранения Республики Коми была назначена экспертиза на предмет качества и своевременности услуг, оказанных Ухтинским родильным домом. Экспертиза показала, что врачебные ошибки имели негативные последствия и привели к ухудшению состояния роженицы и летального исхода при родах. Дефекты при оказании медицинских услуг имели прямое отношение к асфиксии плода. Так, отсутствие мониторинга плода во время родов в течение 1 часа 50 минут при обвитии пуповиной вокруг шеи и регистрация патологического типа кривой КТГ сразу после подключения аппарата свидетельствовали о раннем появлении дистресса плода. Анализ кислотно-щелочного состояния был сделан только через 30 минут после получения данных КТГ и не повторяется при сохранении патологического типа кривой. В карте пациентки отсутствует отметка времени, когда происходит оценка КТГ после начала инфузионной терапии. Осмотр анестезиологом проведен только через 15 минут после решения вопроса об оперативном родоразрешении. Начало операции необоснованно задержано на 30 минут после принятия решения об этом. Между выявлением необходимости кесарева сечения и самой операцией прошло 1,5 часа. Кроме того, операция была проведена некачественно, что привело к ухудшению здоровья роженицы. Однако заключение эксперта является довольно-таки странным: «данный случай подлежит экономическим санкциям в соответствии с законом».
В апреле 2016 года по факту смерти в результате неправильных врачебных действий было возбуждено уголовное дело. Однако, из-за отсутствия состава преступления оно было закрыто. Логика следователя оказалась проста: согласно уголовному кодексу, объектом преступления является человек, а плод, который не родился, человеком еще не является. Следовательно – отсутствует и объект преступления. Причинно-следственной связи между действиями медиков и смертью новорожденного тоже нет, а выявленные дефекты оказания помощи – всего лишь дисциплинарный проступок.
Возобновить расследование помогла рецензия на экспертизу. Детальный анализ выявил, что экспертиза не полностью отвечает на поставленные вопросы. В заключениях экспертов имеются неточности и фактические несоответствия. Выводы не конкретны и не обоснованы, во многом спорны и вызывают сомнения. Установлено также, что была нарушена процедура предупреждения экспертов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (ст. 307 УК РФ). Эта «подписка» должна оформляться до начала производства экспертизы: в тот момент, когда эксперту только поручается её производство. В рецензируемом же заключении подписи комиссии экспертов были поставлены после окончания исследования и распечатки текста заключения. Таким образом, подписи не имеют юридической силы. Вызывает сомнения и компетентность экспертной комиссии: специалисты не использовали и не применили необходимую медицинскую и нормативную литературу. Следовательно, заключение, выполненное судебно-медицинской экспертной комиссией ГБУЗ РК «Бюро судебно-медицинской экспертизы» Сыктывкара, не является объективным, всесторонним и полным.
Рецензия показала, что заключение экспертизы оформлено с нарушениями ст.ст. 199 и 204 УПК РФ и Федерального закона № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» от 31.05.2001г. и других нормативных актов. Это явилось основанием для назначения повторной судебно-медицинской экспертизы. В настоящее время ведется расследование уголовного преступления.
Как правило, генетическая экспертиза или, как ее еще называют, тест ДНК, используется для установления отцовства. Экспертиза проводится по самым разным причинам, например, с целью взыскания алиментов или получения наследства. Она помогает определить биологическое родство между родственниками. С одной стороны, результат экспертизы поможет полностью избавиться от каких-либо сомнений. С другой, экспертиза может показать неверный результат из-за неправильного хранения генетического материала или по другим причинам. В случае любых сомнений необходимо обратиться за помощью к рецензенту. Он проведет анализ экспертного исследования и его вывод даст право оспаривать тест ДНК в судебном порядке.
В некоторых случаях цель судебно-медицинской экспертизы заключается, кроме прочего, в качестве диагностики недоработок и недостатков при оказании врачебной помощи. И, хотя считается, что врач не имеет права на ошибку, так как она может оборвать раньше срока чью-то жизнь, все же врач может ошибиться. Как и эксперт…
Ярким примером, очевидных нарушений методик исследования и методических рекомендаций является Заключение судебно-медицинской экспертизы, выполненное на основании постановления дознавателя в одном из отделений Екатеринбургского бюро СМЭ.
Практика производства рецензий показала, что как в случае, при производстве медицинской экспертизы по материалам дела, так и в случае, при производстве медицинской экспертизы, связанной с исследованием живого лица либо трупа, достаточно часто встречаются заключения, в которых содержатся не обоснованные (ошибочные), недостоверные выводы. Читать далее
и консультацию