Житель Хабаровска узнал, что имущество умершего отца завещано не ему, а двоюродному брату. В суде мужчина заявил, что отец на протяжении 16 лет страдал психическим расстройством и, подписывая документ о наследстве, не отдавал себе отчета. Но по заключению посмертной психиатрической экспертизы, именно в этот юридически важный момент завещатель находился в здравом уме.
В Индустриальный районный суд Хабаровска обратился Максим Купцов (фамилии изменены) с иском против двоюродного брата Дмитрия. В своем заявлении мужчина просил признать завещание отца в пользу ответчика недействительным. По словам Максима, отец умер в 79 лет, и на протяжении последних 16 лет жизни он страдал «идиопатической генерализованной эпилепсией с редкими генерализованными припадками». Более того, часто выпивал. В 2009 году в связи с выявлением неврологического заболевания — был признан недействительным подписанный отцом договор дарения квартиры. Иск Максима был обусловлен тем, что родитель в этот раз завещал квартиру не ему, родному сыну, а племяннику Дмитрию. Но при этом – вряд ли отдавал отчет в своих действиях

.
Суд назначил посмертную судебно-психиатрическую экспертизу в отношении Евгения Александровича Купцова 1939 года рождения. Специалисту было поручено выяснить, мог ли подэкспертный отдавать отчет своим действиям в день составления завещания 5 июня 2017 года, и страдал ли он психическими заболеваниями в этот период времени.
Исследования проводились с помощью метода клинико-психопатологического анализа материалов гражданского дела и медицинской документации. Как следует из заключения, данных о психопатологическом отягощении наследственности Евгения Купцова не имеется. Родился в Хабаровском крае, воспитывался матерью. В раннем возрасте не отставал в развитии от сверстников. По характеру был общительным и спокойным. В школе учился хорошо, занимался легкой атлетикой. По окончанию 10 классов Евгений поступил в техникум связи, окончил его и работал радиотехником. В дальнейшем — заочно обучался в институте гражданской авиации в Киеве и успешно его окончил. С 1965 по 1990 годы Купцов работал бортрадистом в объединении «Дальавиа». Затем оставил летную работу и до 2006 года работал инженером-электриком. После выхода на пенсию в 2006 году – мужчина продолжал трудиться эпизодически на договорных работах.
Купцов был дважды женат. От первого брака, который продлился 20 лет, имеет двоих детей. После развода вскоре вновь женился, и с 1997 по 2009 годы состоял в браке с Мариной Любиной, которой в 2002 году подарил свою квартиру. Однако в 2008 году подал судебный иск о признании договора дарения недействительным. На основании заключения судебно-психиатрической экспертизы в 2009 году его иск был удовлетворен.
В том же году — сообщал экспертам, что страдает кохлеарным невритом слухового нерва со снижением слуха, считал это профессиональным заболеванием. Мужчина также рассказывал, что в 1998 году попал в аварию, в результате которой получил ушиб головы. Однажды в 2002 году жена Марина сообщила, что ночью у него случился судорожный припадок. После этого Евгений Александрович обратился к врачу. В качестве лечения был выписан «Фенобарбитал». Из амбулаторной карты следует, что в 2002 году он впервые обратился к эпилептологу. На приеме предъявлял жалобы на приступы потери сознания с судорогами в ночное время.
В 2005 году в результате проведенной энцефалографии были выявлены выраженные изменения биоэлектрической активности головного мозга. В 2007 году Купцов продолжал принимать «Фенобарбитал». В 2008 году эпилептическая активность не была выявлена.
В 2013 году — наблюдался у терапевта и невролога по поводу эпилепсии с редкими судорожными припадками, гипертонической болезнью, цереброваскулярной болезни. В 2015 году была выполнена компьютерная томография мозга. На приеме у невролога в январе 2016 года жалоб не было. В мае 2016 отмечалось снижение памяти на текущие события. В мае 2017 – отмечался затрудненный контакт с врачом-терапевтом, речевые нарушения, агрессивность, симптоматическая эпилепсия и гипертоническая болезнь. Также в медицинской карте есть запись о том, что пациент лекарства систематически не принимает. Был выписан «Эналаприл». В ноябре 2017 года фиксировались вестибулоатактические нарушения. При осмотре в декабре 2017-го — отмечено, что больной постоянно принимает препарат вальпроевой кислоты, эпилептических приступов не было. В марте 2018 года подэкспертный умер.
Согласно выводам, на дату составления завещания в июне 2017 года Евгений Александрович Купцов страдал гипертонической болезнью 2-3 стадии с высоким риском сердечно-сосудистых осложнений, а также эпилепсией. Возникновение припадков было спровоцировано как подъемами артериального давления, так и периодическим употреблением алкоголя. Многолетняя эпилепсия привела к формированию у Купцова психического расстройства (по меньшей мере, с 2009 года). Однако на момент составления завещания указанные нарушения не были выражены в такой степени, что это мешало бы ему понимать значение своих действий. Следовательно, на дату составления завещания, подэкспертный был в своем уме и понимал значение своих действий.
Максим заказал рецензию.
Как показал анализ экспертизы, документ не имеет чёткой структуры и неправильно оформлен. Отсутствуют разделы: введение, анамнез, сведения о жизни подэкспертного, его болезнях (в хронологическом порядке, а не как попало) с дополнением свидетельскими показаниями и данными из медицинских источников. Также отсутствовало описание физического, неврологического и психического состояния пациента, мотивировочная и заключительная части исследования.
Выводы судебно-психиатрических экспертиз должны всегда обосновываться данными анамнеза, проанализированной медицинской документацией, ранее проведёнными диагностическими обследованиями, показаниями свидетелей и собственными исследованиями экспертов. Но рассматриваемой экспертизе члены комиссии аргументированно и мотивированно не ответили ни на один конкретный вопрос, поставленный перед ними судом. Нарушение нормативно-правовых актов является абсолютно недопустимым и говорит либо о некомпетентности экспертов, либо об их преднамеренном действии.
Подписка об ответственности по ст.307 УК РФ не имеет юридической силы, потому что эксперты надлежащим образом не предупреждались об ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
Заключение носит поверхностный, научно-необоснованный и необъективный характер, полностью не отражающий всех поставленных перед экспертами вопросов. Оно имеет неверную интерпретацию имеющихся медицинских документов и не содержит указаний на конкретные методы исследования.
В данном случае эксперты просто перепечатали данные из медицинских и других документов, даже не обозначив чёткую хронологию. Информация в экспертизе не подтверждена лабораторными данными и дополнительными исследованиями. Не указаны лечебно-профилактические учреждения, где были установлены диагнозы, нет фамилий врачей, эти диагнозы установивших. Отсутствует исследование всей медицинской документации, поступившей на исследование. Отсутствует собственная, исследовательская часть экспертизы. Отсутствуют полноценные и аргументированные ответы на поставленные судом вопросы. В выводах эксперты высказывают лишь свои субъективные суждения, не подкрепляя их научными источниками и методической литературой.
Бессистемность и бесструктурность описания вводит в заблуждение всех участников процесса и противоречит основным принципам и критериям качественной экспертизы: ясность, наглядность и очевидность.
В целом заключение носит формальный и поверхностный характер и не может считаться полным, всесторонним и тщательным. Экспертиза выполнена с грубыми нарушениями действующего законодательства, без соблюдения нормативно-правовых актов, регулирующих проведение судебно-психиатрических экспертиз, без должной степени ответственности, честности и внимания. Это является достаточным основанием для признания экспертизы недействительной.