В рамках судебного спора была проведена автотехническая экспертиза с целью определения рыночной стоимости ремонта самосвала после ДТП. Эксперт выполнил расчеты, но вскоре выяснилось, что он не обладает достаточным профессионализмом, для того чтобы его заключение можно было признать объективным доказательством.

В декабре 2019 года Игорь Долголетов подал иск к ООО «Заря» (фамилии и название изменены) о возмещении материального ущерба, причиненного его автомобилю в результате ДТП, произошедшего в октябре 2018 года. Чтобы выяснить, какова рыночная стоимость восстановительного ремонта машины с учетом износа и без него, Усть-Лабинский районный суд Краснодарского края назначил автотехническую экспертизу.

Объектом исследования являлся полуприцеп-самосвал «ТОНАР9523» 2009 года выпуска. В результате аварии автомобиль получил повреждения: разрыв шины заднего правого колеса, деформация рамы, деформация задней поперечной балки, деформация кузова без заднего борта, также был разбит задний правый фонарь и разрушен гидравлический цилиндр.

Согласно расчетам эксперта, стоимость восстановительного ремонта самосвала превышает его рыночную стоимость на момент ДТП. С учетом износа она составляет 664,14 тыс. руб., а без учета износа – 1 275,45 тыс. руб. Поэтому эксперт рассчитал величину ущерба как разницу между его рыночной стоимостью на момент ДТП и стоимостью остатков, реализованных в виде лома черных металлов по состоянию на дату ДТП. Таким образом, величина ущерба, причиненного машине в результате аварии, составила 873,2 тыс. руб.

Директор ООО «Заря» Иван Спиридонов был не согласен с экспертизой. На основании его заявления было выполнено рецензирование заключения автотехника.

Выяснилось, что проводивший исследования специалист не является государственным судебным экспертом. Помимо этого, в оформлении были выявлены нарушения. Так, например, подписка по ст. 307 УК РФ являлась частью экспертизы и была напечатана там же, где указана дата ее окончания. То есть она была составлена уже по завершению всех исследований. Это является нарушением действующего законодательства, потому что подписка об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения должна составляться на отдельном листе, и дается она – по закону – до начала производства экспертизы.

Примечательно также, что для исследований эксперт привлек другого человека, которому суд не давал такого поручения. Таким образом, автотехническое заключение не отвечает принципам судебной экспертизы.

В качестве использованной литературы специалист указал «Положение о единой методике определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении поврежденного транспортного средства». Но эта методика применяется, когда регулирование происходит в рамках ОСАГО. В данном случае разбирательство происходило вне рамок обязательного страхования автогражданской ответственности. Поскольку в методике, на которую ссылается эксперт, отсутствует необходимая информация, то и все заключение лишается достоверности и объективности.

Используя для расчетов сравнительный метод, эксперт некорректно подобрал аналоги и использовал неправильные коэффициенты для корректировок. Значение среднерыночной стоимости было завышено на 46%. Кроме того, рассчитывая стоимость годных остатков, эксперт упустил из виду, что стоимость 1 кг металлолома не имеет ничего общего со стоимостью колесного транспортного средства, сданного по программе государственной утилизации.

Последний штрих — все расчеты выполнены на дату проведения исследования, а не на дату ДТП.

Таким образом, многочисленные нарушения требований методических рекомендаций, отсутствие ссылок на рекомендации завода-изготовителя по проведению ремонтных работ, ложные сведения об источниках ценовой информации и другие нарушения говорят о недостаточном профессионализме эксперта. С учетом допущенных ошибок, сделанное им заключение не может являться допустимым доказательством по делу.

Рецензия передана в суд. Стороны ждут назначения даты очередного заседания.