В московском суде рассматривается дело о взыскании 11,3 млн руб. по договору займа. Как утверждает ответчик, он документ не подписывал, и судебная почерковедческая экспертиза его позицию подтверждает. Но в ходе проверки заключения на соответствие нормам законодательства выяснилось, что у эксперта отсутствует право выполнения почерковедческих исследований.
В сентябре 2014 года жители Москвы Сергей Липкин и Артур Доломанов (фамилии изменены) подписали договор займа стоимостью 11,3 млн руб. Согласно документу, Сергей передает заемщику Доломанову деньги, а тот — обязуется вернуть их до 1 октября 2014 года или раньше. К договору прилагалась расписка. Однако денег своих Липкин больше не увидел. Доломанов не только их не вернул, но и вообще пропал из виду. Сергей обратился в суд. В марте 2019 года в рамках гражданского дела была назначена почерковедческая экспертиза договора и расписки. На разрешение ставился вопрос, действительно ли подпись в графе «Заемщик» в договоре была выполнена Артуром Доломановым, и им ли подписана расписка о получении денег.

Согласно выводам, подписи в обоих документах выполнены не самим ответчиком, а другим лицом с подражанием его подписи. Установить, кем именно, не представляется возможным. Установить дату изготовления расписки и договора тоже не представляется возможным.
Сергей с такими выводами не согласился. Кроме того, за время судебной тяжбы выяснилось, что Липкин – далеко не единственный, у кого Доломанов занял такую же сумму денег, подписав при этом договор и оставив расписку. Исковые заявления в тот же суд подали еще четверо пострадавших. По каждому случаю назначались почерковедческие экспертизы, но их заключения были практически идентичными: подписи принадлежат не Доломанову, установить дату изготовления документов не представляется возможным.
Представитель Сергея Липкина провел небольшое «собственное расследование». Он выяснил, что экспертизу проводит организация со штатом в 3 человека. Сам эксперт получил документы, дающие право проведения экспертиз, в 2003 году, но о его реальной работе информации очень мало. Эксперт является директором двух компаний. По информации из открытых источников, компании эти занимаются очень обширной деятельностью: от частных охранных служб до фотографии, от издательской деятельности до бухучета. При этом ОКВЭДы на проведение экспертиз были получены лишь в январе 2019 года, т.е., экспертная деятельность не является приоритетной.
На сайте компании, которая проводила экспертизу, приводятся ссылки на используемую в исследованиях литературу. Но почти вся она была издана до 2000 года, а значит, многие методики уже устарели. Лишь несколько документов и методик датированы годом 2010-м. Конечно, 16-летний стаж экспертной работы, вроде бы говорит об авторитете специалиста. Но обладает ли он современными познаниями и методиками, неизвестно. Да и возможно ли быть высококлассным специалистом одновременно в паре десятков различных областей?
В интересах Липкина была заказана рецензия. Умозаключения эксперта вызвали сомнения в объективности и у рецензента.
Подписка по ст.307 УК РФ в экспертизе датирована 27.03.2019 года, при этом — напечатана на одном листе с самим заключением, окончание которого — 22.04.2019 года. Значит, можно с уверенностью утверждать, что эксперт поставил свою подпись об ответственности за дачу заведомо ложного заключения уже после того, как провел исследования и распечатал заключение. Ввиду нарушения, подписка эксперта не имеет юридической силы.
Оценка квалификации эксперта показала, что он не аттестован на выполнение экспертно-криминалистической деятельности и почерковедческих экспертиз.
В ходе исследования эксперт допустил грубейшие ошибки. Так, например, изначально в спорных документах не выявлялись признаки дописки и монтажа, а так же изменения первоначального их содержания. Однако эти признаки были диагностированы в дальнейшем, на более поздних этапах исследования. Т.о., эксперт делает взаимоисключающие выводы о достоверности содержания спорных документов. Начальная стадия исследования проведена халатно. Сравнительные образцы не оценены по ряду обязательных критериев, т.е. дальнейшее исследование велось с необработанными вводными данными.
Далее эксперт проводит совместное исследование подписи и записи, ссылаясь на «ГОСТ Р 6.30-2003». Но, во-первых, приказом Росстандарта с 1 июля 2018 года он был отменен; а во-вторых, методика почерковедческого исследования, применённая экспертом, подразумевает, что совместное исследование подписи и её рукописной расшифровки возможно только в случае, если подпись имеет в своём составе аналогичные расшифровке буквы, чего не усматривается в данных спорных документах. Следовательно, выводы эксперта опять не обоснованы.
Методика почерковедческого исследования предполагает, что для достоверного результата необходимо большое количество разнохарактерных образцов подписи, по времени максимально приближенных к дате выполнения спорного документа. Договор и расписка датированы 2014 годом. Но в качестве свободных и экспериментальных подписей были представлены образцы 2018 и 2019 годов. Специалист почему-то не учел большой временной промежуток, в течение которого почерк и подпись могут измениться под влиянием различных обстоятельств.
Идентификационное сравнительное исследование расписки, выполненной от руки, с образцами почерка подэкспертного — не привели к какому-либо конкретному выводу. Но причиной этому явились ошибки, допущенные на ранних стадиях исследования. Более того, анализ заключения показал закономерную противоречивость в промежуточных выводах на каждом этапе исследования.
По мнению рецензента, экспертиза выполнена с нарушениями действующего законодательства и почерковедческой методики. Выявленные нарушения привели к разрыву логических цепочек и, как следствие, к необоснованным выводам. В связи с чем, они не могут быть положены в основу юридически значимых решений. Это является основанием для назначения повторной экспертизы.