В Республике Башкортостан низкое качество психолого-психиатрических экспертиз по делу об изнасиловании несовершеннолетней затрудняет расследование. Многочисленные методические ошибки и нарушения процессуального законодательства, допущенные экспертами, не позволяют использовать их заключения в качестве доказательств.
В рамках уголовного дела об изнасиловании была назначена судебная первичная амбулаторная психолого-психиатрическая экспертиза. Требовалось установить, страдает ли потерпевшая Гульбика Рифкатова (все имена и фамилии изменены) 2003 года рождения каким-либо психическим расстройством, склонна ли она ко лжи и фантазированию, была ли она способна оказать сопротивление насильнику.

Из материалов дела известно, что девочка родилась в полной семье, младшей из восьми детей. Развивалась нормально, в соответствии с возрастом. В детский сад и школу пошла своевременно, процесс адаптации проходил нормально. На момент проведения экспертизы училась в 8 классе, успеваемость — средняя. По характеру — неконфликтная. Знакомые и школьные учителя характеризовали девушку как доброжелательную, спокойную и общительную. Они рассказали, что Гульбика принимает активное участие в жизни школы. В свободное время посещает хореографическую студию, увлекается рисованием.
Потерпевшая проживает с родителями в Туймазинском районе Республики Башкортостан. Согласно осмотру жилого дома, санитарное состояние помещения – удовлетворительное. Родители девушки пользуются уважением среди соседей. В нарушении общественного порядка и злоупотреблении спиртными напитками никогда не были замечены. К уголовной ответственности не привлекались.
По словам Гульбики, в день происшествия она гуляла с подружками, а затем около 10 часов вечера пришла домой. Вскоре со стороны леса подъехала машина Ильсура Дусаева. Девушка была с ним едва знакома, они по-дружески общались в интернете. Парень знал, что она несовершеннолетняя. В тот вечер он вышел из машины и спросил, дома ли сестра Гульбики, на что получил отрицательный ответ. Тогда Дусаев схватил саму Гульбику, посадил в машину и куда-то увез. После изнасилования сразу привез обратно.
При этом, как следует из обстоятельств дела, в машине Дусаева девушка находилась с 22 до 3 часов ночи. Машина была припаркована в черте поселка, где оба и проживают.

По заключению экспертов, Гульбика Рифкатова расстройств психики не обнаруживает, эмоционально адекватна. Имеет возрастные представления о нормах поведения и взаимоотношениях полов. Интеллект не снижен. Запас школьных знаний соответствует возрасту. Критические способности не нарушены. Следовательно, она может правильно воспринимать обстоятельства и давать показания по делу. В сложившейся ситуации признаков выраженной эмоциональной незрелости (в виде повышенной подчиняемости, внушаемости и пр.) у девушки не выявлено. Патологической склонности ко лжи и фантазированию не обнаруживает. С учетом уровня психического развития могла сопротивляться.
Семья девушки с последним выводом не согласилась. С помощью адвоката потерпевшей была заказана рецензия на судебную психолого-психиатрическую экспертизу.

Анализ медицинского заключения на предмет соблюдения норм законодательства и методики показал, что в заключении присутствуют процессуальные ошибки. В частности, нарушена процедура предупреждения экспертов об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ и ст. 57 УПК РФ до начала производства экспертизы. Поскольку эксперты надлежащим образом не предупреждались об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, выполненная ими экспертиза не имеет юридической силы. Кроме того, члены судебно-экспертной комиссии представили неполные сведения о себе. Нет сведений об их действующих сертификатах и документах, подтверждающих специальную медицинскую подготовку.

Сама же экспертиза составлена не по форме и не имеет чёткой структуры.
Исследовательская часть – не структурирована и полна непонятных выражений и терминов. Заявленные во вводной части методики и методы (анамнез, катамнез, клиническая беседа, описание и анализ психического состояния) — не применялись. Сведения приведены без чёткой хронологии, без подтверждающих лабораторных данных и дополнительных исследований, без обязательного указания лечебно-профилактических учреждений, где были установлены диагнозы. Не указаны даже фамилии врачей, их выставлявших. Медицинская документация, поступившая на исследование, не проанализирована. Таким образом, сбор объективного анамнеза в отношении потерпевшей не выполнялся. Это затрудняет оценку ее психического состояния.
Учитывая вышесказанное, совершенно не ясно, на чем основан вывод, что «в исследуемой ситуации у [Рифкатовой] не было нарушено звено сознательного целеполагания по оказанию сопротивления и критической оценки в целом». Какие результаты применения методик об этом говорят? Чем подтверждаются «необходимые» вопросы экспертов и «правильные» ответы подэкспертной? Читающий должен принять на веру, что комиссия сделала именно правильный вывод? Подобный подход к исследованию не является научным.

В ходе выполнения экспертизы были грубо нарушены:
— закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ»;
— Приказ Минздрава РФ от 12 января 2017 года №3н «Об утверждении Порядка проведения судебно-психиатрической экспертизы»;
— Приказ Минздрава России №401 «Об утверждении отраслевой учётной и отчётной медицинской документации по судебно-психиатрической экспертизе»;
— протокол ведения больных «Судебно-психиатрическая экспертиза» Минздрава РФ и другие нормативно-правовые акты.
Заключение не является полным, всесторонним и объективным, что противоречит действующим требованиям законодательства. Ответы на поставленные вопросы не являются объективными, а выводы эксперта-психолога не обоснованы и не являются верными.
Ознакомившись с мнением рецензента, следствие пришло к выводу, что экспертизу нельзя принять в качестве доказательства по делу. Была назначена повторная экспертиза, которая выявила ряд противоречий между показаниями подозреваемого и потерпевшей. Расследование продолжается. По делу назначена третья, дополнительная, психолого-психиатрическая экспертиза.