В Краснодарском крае фигурантами уголовного дела о принуждении к даче взятки стали сотрудница полиции и адвокат региональной Адвокатской палаты. Получив информацию о незаконной вырубке деревьев, подельники предложили нарушителю вместо крупного штрафа возможность уйти от наказания — всего за полмиллиона рублей. Но по заявлению «заносчика» сами получили статус обвиняемых.
В ноябре 2013 года в ОМВД России по Динскому району поступило сообщение о незаконной вырубке деревьев. Проверить информацию и принять меры как должностному лицу было поручено Анне Скорик (все фамилии изменены).
Как выяснилось, предприниматель Петр Жидков уничтожил деревья на арендованной им территории, не дождавшись разрешения от Управления «Краснодарлес». Нарушителю закона грозил штраф в размере 1,76 млн руб. На этом-то и решила заработать сотрудница полиции. Вступив в сговор со своими знакомыми – Николаем Федоренко и Сергеем Зыковым, адвокатом Краснодарской краевой коллегии региональной Адвокатской палаты, она предложила Жидкову уладить вопрос. Избежать уголовного дело можно было всего за 500 тыс.руб.

Федоренко и Зыкову отводилась роль посредников. Именно они вели все переговоры. В середине декабря во время встречи с Жидковым адвокат назвал ему сумму. При этом самому «парламентеру» за услуги полагался гонорар – 50 тыс.руб. В свою очередь, Федоренко должен был договориться с «уважаемыми пупами», которым следовало передать часть денег.
В один из дней Жидков и Зыков снова встретились. Местом переговоров была машина адвоката. Предприниматель сообщил, что может отдать только 300 тыс.руб. и ему требуется время, чтобы собрать всю сумму, но гонорар за посреднические услуги — он привез. Не касаясь пакета, Зыков попросил положить деньги в бардачок и настоятельно «порекомендовал» собрать полмиллиона в самое ближайшее время. При этом деньги нужно было перевести на расчетный счет, реквизиты которого бизнесмен получил в СМС.
Выслушав адвоката, Жидков согласился на эти условия, но сразу после встречи написал заявление в правоохранительные органы о принуждении его к даче взятки. Оперативный эксперимент начали на следующий день. В сопровождении сотрудников УФСБ России по Краснодарскому краю, Жидков перевел деньги на указанный расчетный счет, а потом – договорился о встрече с адвокатом, чтобы передать ему квитанцию. Будто почувствовав неладное, Зыков стал отказываться, ссылаясь на занятость, но — в последний момент все же согласился.
Действия преступной группы были пресечены во время передачи «приходника». В январе 2014 года по факту покушения на получение взятки были возбуждены уголовные дела. В отношении Скорик — по ч.3, п. «в» ст.30 и ч.5 ст.290 УК РФ; в отношении Зыкова – по ч.3, п. «б» ст.30 и ч.3 ст. 291.1 УК РФ; в отношении Федоренко – по ч.3, п. «б» ст.30 и ч.3 ст 291.1 УК РФ.
Из материалов Краснодарского краевого суда известно, что в марте 2014 года Анна Скорик была уволена из органов внутренних дел в связи с утратой доверия. Но «экс-полицейская» подала в суд иск к ГУ МВД России по Краснодарскому краю с требованием восстановить ее на службе (несмотря на уголовное дело). Примечательно, что, помимо взыскания денежного довольствия за время вынужденного прогула, Скорик намеревалась получить полмиллиона – на этот раз с Главка – взыскать в качестве морального ущерба. В связи с беременностью и рекомендациями врачей исключить стрессовые ситуации, в мае того же года истица была восстановлена в должности, правда, сумма компенсации составила не 500 тыс.руб., а всего 15.
Следствие по делу о взятке продолжалось. В апреле 2017 года была назначена лингвистическая экспертиза. На исследование — представлено 23 аудиозаписи телефонных разговоров между Федоренко, Жидковым, Зыковым и Скорик, в которых участники диалогов обсуждают планируемую передачу денег и обстоятельства. Эксперту необходимо было определить, имеются ли в представленных аудиозаписях признаки побуждении к каким-либо действиям. Если да, то каковы функции собеседников и характер их волеизъявления: просьба, требование, принуждение? Идет ли речь о передаче денег одним человеком другому?
Согласно материалам исследования, предварительный анализ устного текста показал, что диалог ведется на русском языке, участники обладают разной ролевой функцией и разной речевой активностью. Нарушений единства, лингвистической целостности и связности устного текста не обнаружено. Разговор имеет логическое начало и завершение, развитие темы происходит постепенно. Все материалы пригодны для дальнейшего исследования методами лингвистического анализа.
Дальнейшим исследованием было установлено, что все 23 аудиозаписи объединены общей темой. Поэтому разговоры использовались экспертом как сложный объединенный текст. Скорик, по мнению эксперта, в целом играет роль того, кто направляет действия других. По отношению к ней Жидков обладает минимальной свободой действий. Высказывания Федоренко и Скорик имеют языковые признаки побуждения Жидкова к совершению действий, также, как и побуждение Жидкова к Зыкову в разговоре о встрече для передачи банковской квитанции. Выявлены признаки побуждения от Жидкова к Федоренко в просьбе попросить третьих лиц – «уважаемых пупов» и «динских от РОВД до Прокуратуры» дать неделю на поиск денег. Имеются побуждения от Скорик к Жидкову и от Жидкова к Зыкову о просьбе предоставить отсрочку. Признаки побуждения выявлены в диалоге между Зыковым и Жидковым, в котором адвокат требует не разглашать информацию о происходящем, назначает встречу в условленном месте и указывает положить его гонорар в бардачок. Признаки побуждения выявлены в требовании Зыкова как можно быстрее ехать в банк и перечислять деньги.
Также в представленных аудиозаписях есть признаки маскировки содержательных элементов. Первый маскируемый элемент – «полмиллиона рублей», второй – «гонорар адвоката Зыкова в размере 50 тысяч рублей», в третьем и четвертом фрагменте установить значение маскируемых элементов не представляется возможным. В пятом и шестом — маскируемые элементы можно определить как денежные средства.
В ноябре 2018 года Анна Скорик заказала рецензию экспертизы.
Рецензентом было установлено, что заключение не содержит все обязательные сведения в соответствии с требованиями закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и УПК РФ. Так, не указано место производства экспертизы. В «Подписке» нет сведений, кем разъяснялись права и обязанности эксперта, кем он предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.
Помимо этого, эксперт допустил и методологические ошибки. «Для установления дословного содержания экспертом было проведено многократное прослушивание спорных текстов», — говорится в заключении. Однако уставить дословное содержание текста эксперту-лингвисту не поручалось. На ошибочность таких действий указывает известный в России эксперт и преподаватель, доктор юридических и филологических наук, профессор Елена Галяшина: «Эксперт-психолог и эксперт-лингвист проявили инициативу и стали решать вопросы установления дословного содержания записанных на фонограмме переговоров, дифференциации и атрибуции реплик участникам разговора. Тем самым они вторглись в сферу компетенции иного рода экспертизы — фоноскопической (фонографической) и по существу ревизовали ранее данное заключение экспертов-фоноскопистов. Проявляя инициативу по решению не свойственных психологической и лингвистической экспертизе задач (установление дословного содержания зашумленной фонограммы, дифференциация говорящих, атрибуция реплик по принадлежности участникам разговора, идентификация говорящих по голосу и речи), эксперты допустили грубые методологическую и процессуальную ошибки — вышли за пределы своих специальных знаний. Но помимо этого они произвели повторное исследование по тем же самым вопросам, которые уже были разрешены ранее экспертами Института криминалистики Центра Специальной техники ФСБ России с применением специальных аппаратных и программных средств, которых в распоряжении эксперта-психолога и эксперта-лингвиста не имелось».
В текстах дословного содержания имеются различия с текстами, которые до этого были установлены экспертами – фоноскопистами. Кроме того, указывая результаты фоноскопических экспертиз, эксперт допускает неточности, чем вводит в заблуждение лиц, оценивающих заключение. Целые фрагменты текста являются неразборчивыми. Это делает их ограниченно пригодными для проведения исследования и может оказать существенное значение для толкования всего разговора в целом. Таким образом, утверждение о пригодности всего текста для проведения лингвистического анализа не соответствует действительности. Значит, сделанные на основе семантического анализа выводы являются не обоснованными.
Эксперт указывает, что объединяет все исследуемые тексты в единый спорный текст, поскольку они «объединены общей микротемой: установление договоренности о передаче денежных средств от Жидкова Зыкову как посреднику для передачи третьим лицам для решения интересующих Жидкова вопросов». При этом — не приводит анализа смыслового содержания фраз, в которых упоминается о назначении денег, передаваемых Жидковым Зукову. Таким образом, объединение представленных разговоров в один сложный текст является необоснованным и ставит под сомнение непредвзятость и объективность выводов.
При этом в репликах Скорик не было выявлено речевых признаков согласия или обещания оказывать содействие Жидкову. Примеров, это подтверждающих, эксперт не приводит. Гносеологическая ошибка трактовки смысла оказало влияние на правильность вывода о наличии признаков маскировки. Утверждение о том, что в анализируемых фрагментах 5 и 6 имеются элементы маскировки и идет речь о денежных средствах, являются неверными и необоснованными. В этих фрагментах упоминаются существительные «документы», «аргументы» и «характеристики», вряд ли они служат для обозначения денежных средств.
Заключение эксперта вызывает обоснованные сомнения в правильности выводов, — как предварительных, так и основных. Оно выполнено с нарушениями действующего законодательства и методик проведения лингвистических экспертиз, а также на низком профессиональном уровне. Не является полным, всесторонним и объективным, что противоречит закону. Данная экспертиза не может являться допустимым доказательством по делу, и ее выводы не могут быть использованы при принятии юридически значимых решений.
В рамках следственных мероприятий была назначена повторная экспертиза.